В джанкойском доме-интернате для инвалидов и престарелых кипят подсудные страсти — от убийств до пожаров
На окраине Джанкойского района в селении Соленое Озеро находится дом для престарелых и инвалидов, для «питомцев» которого понятие «спокойная старость» является чем-то недосягаемым.
В основном потому, что и молодость, и зрелость большинства содержанцев была буйной, наполненной алкоголем, разборками, преступлениями и «отсидками». Не проработав (в основном) ни дня на государство, потеряв так называемые «социальные связи», утратив родственников и здоровье, они пребывают на гособеспечении в этом учреждении. Но со времен своего «прожигания жизни» мало чем изменились: драки и разборки сопровождают и нынешние их «спокойные дни», редко обходящиеся без алкоголя, а иногда приводящие даже из этих стен на скамью подсудимых.
Покой им снился

В этом небольшом одноэтажном здании поначалу располагалась просто больница, в которой под присмотром врачей находились пациенты, не требующие особо сложного хирургического вмешательства. Как и в большинстве сельских (да и городских) больниц, тогда, еще при СССР, здесь две - три палаты были заняты гражданами, чья немощь была неизлечима, но «подвигов» со стороны врачей не требовала – доживали свой век неходячие, потерявшие родственников и жилье, но нуждающиеся в ежедневном уходе.

Сейчас бы такие люди становились бомжами, но в советские времена бомжей не было, на улицу людей не выгоняли. Тогда существовали незыблемые правила, которые следовало выполнять: чтобы соблюдать типа «движение» койко-мест, ежемесячно таких «больных» выписывали из медучреждения с записью в истории болезни «с улучшением состояния», и в тот же день…клали снова. Ну, не на улицу же человеку идти. Рассказывают, что один такой пациент пролежал в этой больнице рекордное количество лет — с 1980 года, со времен еще московской Олимпиады, почти до дня закрытия учреждения.
Потом наверху было решено больницу закрыть, в ней стали делать капремонт, но коллектив не разбежался, а исправно ждал полтора года ее открытия, находясь в отпуске без содержания. А вот открылось учреждение 12 лет назад уже в новом статусе – как дом престарелых и инвалидов. Опыт ездили перенимать в городок в Украине, где имелось подобное учреждение. Он, правда, находился в лучшем положении – в лесу, где не было транспорта, здание большое, несколько корпусов. Знакомились с их распорядком дня, режимом работы, особенностями содержания контингента – беспорядки и разборки существовали и там, во внешне благополучном заведении. Местные сотрудники говорили приезжим: если есть у вас хоть какая-то возможность этого не делать – не делайте, вы еще сами не понимаете, во что вы ввязываетесь. Но ввязались, потому что негде работу искать в отдаленных селах. И открылись, приняв на содержание два-три десятка «пациентов» (мужского и женского полу поначалу). С тех пор покой и закончился.
Пить и бить
На сегодня в учреждении пребывают только мужчины, в основном граждане, скажем так, асоциального профиля, что и сказывается на общей обстановке. Буйство контингента и драки здесь практически не прекращаются, и персоналу, среди которого превалируют женщины, довольно сложно справиться с подопечными. Есть, правда, здесь и свой «смотрящий», совсем как на настоящей зоне, только его основные функции сводятся к поборам с содержанцев: мол, за бутылкой пошел, значит и мне принесешь, иначе скажу сторожу – не выпустит. А как их не выпустишь, если «права человека» следует соблюдать!
Самое напряженное время – период получения пенсий или какого другого государственного денежного пособия. Несмотря на то, что всем подопечных снабжает государство, четверть суммы пенсий они получают на руки. На что тратят? С учетом того, что питаются они в интернате очень даже неплохо, белье, носки, одежда тоже за госсчет, имеются тут и ковры на стенах, и другие «излишества», остается тратиться только на спиртное, без которого большинство жизни здесь себе не представляет.
В «празднично-пенсионный» день контингент тратится на «праздник души», не выходя за ворота заведения, – как правило, почтальоны, разносящие пенсии и корреспонденцию, подрабатывают еще и коробейниками, причем вполне законно: продают мыло, туалетную бумагу, стиральные порошки и парфюмерию. У них-то «немощные» и приобретают одеколон типа «после бритья». Прямо в палатах, бывает, «набреются» так, что к утру из-под кроватей пустые флаконы из-под «гусеницы» (разбавленный водой одеколон) санитарки мешками выносят. Это не считая дневного и ночного буйства, драк до того, что еда по стенам летает – так тут выясняют непонятно как не сложившиеся отношения.
В обычное время те же алкоголики часто жалуются, что их не кормят, еду, мол, крадут, а сами копят хлеб, воруют отходы и сбывают местным тут же, за заборчиком – меняют на самогон. Случается, пропиваются до носков, продают новые рубашки, куртки, одеяла казенные. Один умудрился снять ковер со стены, неизвестно как под курткой разместил, но вынес и продал. Потом несколько дней опасался вернуться в родные «пенаты» — стыдно было, боялся, что «наругают».
Результаты разборок, конечно, тоже имеются и весьма печальные – бывает, что и убивают друг друга: летом комиссия КРУ долго проверяла интернатскую хоздеятельность, и даже что-то там нашла, о чем и опубликовала материал в местной газете «Заря Присивашья». Контингент, начитавшись, весьма возбудился, спорили несколько дней: кто на стороне персонала, кто – за «своих». А в итоге один гражданин кавказской национальности то ли ножом, то ли гвоздем нанес ранение другому инвалиду-кавказцу (безногому, конечности ампутировали из-за отморожения уже давно). В итоге «скорая» даже не успела доехать до больницы, рана была в неудобном месте, пробита сонная артерия, а на шею же жгут никак не наложишь. Виновника забрала милиция – не иначе как судили. И это далеко не первый случай смертоубийства – таковы уж «пациенты».
О вреде курения
Совсем недавно, в ночь с 19 на 20 февраля, в интернате, в палате для лежачих больных вспыхнул пожар. В результате после того, как его удалось погасить, один пациент отправился на кладбище, два других – в реанимацию. Предварительно виновник – именно погибший, человек очень сильно пьющий, привезли его в интернат с трофическими язвами обеих ног, еле удалось спасти. Но гражданин эмоционально потерялся, желал только пить, ходить никуда не хотел. Одеколон брал, как и все, у почтальона, при обходе в два часа ночи санитарка видела, что он очень пьян, а рядом с ним находились два лежачих больных, которых кормили с ложечки.
Не иначе как закурил в палате да заснул, повязки пропитанные, одеяло – все вспыхнуло. Почуяв дым, примчался персонал, а он уже полыхал. Получил обширные ожоги, не совместимые с жизнью.
Мало кто поверит, но в интернате курить можно повсеместно. Говорят, что директор одно время устный приказ «издал» — курящим лежачим больным, которые рукой пошевелить не могут, прикуривать сигареты должен… сам персонал. Вот так забота.
Удивительно, что на сегодня пожар здесь был только один. Хотя и этот мог закончиться более печально: за несколько дней до возгорания в интернат вернулся бывший пациент, не прижившийся в другом заведении. Вернулся с большим количеством личных вещей, около двух десятков мест, которые разместить было некуда – ну, нет здесь условий для хранения барахла. Пришлось разместить у выхода, в предбаннике у двери, для чего саму дверь снаружи забили гвоздями, а на внутренние навесили замочек. Для сохранности. А ведь это был ближайший выход на улицу из загоревшейся впоследствии палаты. Благо пожар удалось локализовать быстро, и не пришлось прибегать к эвакуации через забитые гвоздями двери.
Правда, вещички состоятельного пациента еще несколько дней оставались на месте, а может, и поныне там.
О правах человека
Самое популярное высказывание у местного директора Валерия Ивановича – о правах человека. Мол, не дай Бог, разнимая дерущихся, нанести им хоть какие-то травмы – это же нарушение прав человека! Запрещать выходить на улицу, за ворота – вроде как тоже нарушение «прав человека». Мало того, когда персонал предложил, чтобы хоть как-то «регламентировать» пьянки подопечных, забирать у них одеколон и выдавать исключительно «после бритья» — запротестовал, ссылаясь на те же «права человека». Кстати, запрет курения в палате для лежачих больных, оказывается, также нарушает права человека.
Но соблюдение вот таких «прав человека», похоже, лишает их основного человеческого права – просто на жизнь.
Ядвига БОЛТОВСКАЯ "Крымский ТелеграфЪ"
фото К.Михальчевский
материал опубликован в "КТ" № 120 от 4 марта 2011 года