Два года следствие «ищет» тело младенца, якобы родившегося мёртвым
О пропаже в роддоме младенца мы узнали, когда в редакцию газеты «Крымский ТелеграфЪ» обратилась жительница Джанкойского района Елена Ситченко, которая с 2012 года не может найти даже тело своего якобы мертворождённого сына. Впрочем, Елена не верит в то, что мальчик родился мёртвым, и считает, что медики что-то скрывают.
Хоронили... трижды
Эту историю «Крымский ТелеграфЪ» рассказал читателям почти два года назад в материале «Есть ли жизнь после родов?» (№ 210 от 7 декабря 2012 года). Напомним: женщину отправили рожать в Симферополь, в роддом Луговской больницы, с подозрением на замерший внутриутробно плод. Елене сделали кесарево сечение, она пережила даже остановку сердца. А вот тело ребёнка мельком показали бабушке и вроде как отправили в морг.
Когда муж Елены отправился туда, чтобы похоронить сына, взяв в больнице странную справку без номера, но с загадочной «актовой записью», тело дитя ему не показали. Мол, смотреть нечего: плод — это же не ребёнок. Мужчина попросил, чтобы тело сохранили до выхода из больницы жены, и даже дал за это деньги. А на следующий день останки младенца из единственного (!) детского морга Симферополя... пропали — сотрудники ответили отцу: вы же, мол, сами его забрали хоронить, вот и подпись имеется.
А дальше семья Ситченко самостоятельно занялась поисками пропавшего младенца. Елену сначала уверяли, что таких младенцев хоронят якобы на воинском кладбище Симферополя, но там пояснили, что в последние десятилетия ничего подобного не было. После жалоб Елены в прокуратуру стали заверять, что похоронили ребёнка сами и за счёт морга (?!) на Абдале. Но и на кладбище в указанном месте захоронены, как оказалось, «отходы» хирургических операций. Так куда же пропал ребёнок Ситченко и кто и почему прячет тело младенца?
Уголовное дело по этому факту возбудили только после многочисленных жалоб Елены в прокуратуру, и поисками пропавшего Елениного сына вроде как занялся следователь Киевского РОВД Симферополя. За это время было проведено одно следственное действие: с Елены и членов её семьи взяли «подписку о неразглашении» — мол, дело у вас такое, «совершенно секретное».
За это время Ситченко не раз и не два обращалась в крымский Минздрав с жалобой на неудовлетворительное оказание ей медицинской помощи и на пропажу тела младенца, в которой виноваты работники морга. В итоге семья получила несколько откровенных, но весьма уважительных отписок, в которых женщине поясняли, по каким причинам произошло замирание плода, причём даже со «литературной справкой», то есть со ссылками на научные работы. Мол, профессор такой-то считает, что это происходит по таким-то причинам. А с этим профессором в своих монографиях «согласны и некоторые другие». Но чиновники почему-то не видят явных нарушений: при поступлении Елены в роддом с подозрением на замершую беременность 9 июля в карточке записано, что плод жив, лежит головкой вниз. А наутро 10 июля указано, что во время операции врачами «за ягодицы извлечён мёртвый плод» — как же успел перевернуться в утробе матери неживой младенец? А если он был живой — зачем делать кесарево сечение так рано? Да ещё перед операцией Елене почему-то не сделали УЗИ плода, чтобы убедиться в том, что ребёнок мёртв. Или жив. Да и среди перечисленных докторами причин, по которым Елене, по их мнению, вообще рожать нельзя, нет ни одного заболевания, которое действительно могло помешать женщине стать матерью. Тем более что у Елены уже есть дочь, а мама и сама она исправно сдают кровь как доноры и ни разу врачи им этого не запретили.
Никакой уголовщины
Что касается тела ребёнка, медчиновники, все как один, поначалу уверяли, что тело младенца забрал его отец и похоронил. Правда, называли две разные даты, когда он это сделал. Потом версия у них поменялась, и Елену стали уверять, что отец напрочь отказался хоронить дитя и им пришлось сделать это за государственный счёт — указали и новую, отличную от двух предыдущих, дату захоронения. Вот только место никак вспомнить не могли, уверяли даже, что где-то в Пионерском есть и крематорий, где такие тела сжигают, — оказалось, нет такого...
Однако существует официальная процедура подобного захоронения: с предварительной справкой из роддома нужно идти во Дворец новорождённых. Оттуда со справкой, актом и выпиской — в отдел ЗАГСа, где получить справку о смерти ребёнка, на основании которой в морге выдаётся тело для захоронения. И не имея всех этих документов, отец ребёнка никак не мог забрать его останки и захоронить самостоятельно — никто бы не отдал ему тело без официального документа, подтверждающего, что он отец младенца.
А что же со следствием? А вообще ничего — в сентябре нынешнего года на свет появляется постановление об отказе в возбуждении уже возбуждённого ранее уголовного дела. На четырёх листах расписано, почему никакой уголовщины в действиях медиков луговского роддома и сотрудников морга правоохранители не усматривают. А сам следователь рассказал Елене Ситченко странную историю: мол, дело-то ему передали, но вот из него, прошитого как положено, вдруг пропали... доказательства — часть документов, как раз подтверждающих, что младенец был жив. Пропал якобы и диск, на котором было размещено видео с этими материалами, так что никаких оснований вмешиваться в эту историю у полиции нет. Теперь дело о пропаже младенца (или его тела) — сугубо гражданское, и Елене с её родственниками остаётся только обращаться в суд в гражданском порядке. Правда, Ситченко сделали следователю копию с хранящегося у них оригинала этого диска, но уже под расписку — а вдруг опять пропадёт?
Лена попыталась уговорить следователя провести эксгумацию тела якобы похороненного сотрудниками морга её нерождённого сына — они вроде бы уверяют, что знают, где он лежит. А ей нужно убедиться, что это действительно её ребёнок. Но правоохранитель говорит, что совсем не знаком с этой процедурой и не знает даже, кто её назначает.
А в это время Елену якобы вовсю разыскивают некие «люди из Минздрава» — расспрашивали о ней соседей по прежнему месту жительства: мол, женщина больна и ей лечиться надо, она заразная; так не подскажете ли, где она сейчас живёт? Лена действительно сегодня скрывает своё место жительства — боится. Но на всякий случай соседей успокоила: прошла обследование и никакой такой «болезни» у неё не обнаружили.
Скорее всего, с Еленой Ситченко просто пытаются «договориться», чтобы женщина больше не искала пропавшего младенца. Похоже, он опасен врачам даже мёртвый — любая экспертиза сможет определить причину его смерти и степень вины самих врачей. А отвечать за это не хочется никому... Ядвига БОЛТОВСКАЯ
Фото Архив «КТ»
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 305 от 14 ноября 2014 года
Еще статьи:
Пропавший младенец, или Нет тела — нет делаЕсть ли жизнь после родов?Из роддома украли дитя?Кто не лечит — тот калечитБедная Марина и гражданство Украины