Как из-за недостоверных экспертиз граждане попадают за решётку
Ошибки и недочёты в экспертных заключениях, порой нарочитые, приводят граждан на скамью подсудимых в связи с обвинением в убийстве. Тем не менее суды почему-то закрывают глаза на явные нестыковки и откровенные нарушения в проведении экспертиз и приговаривают «преступников» к большим срокам наказания.
Предновогодняя трагедия
В ночь на 30 декабря 2010 года хозяйка квартиры, которую снимал Антон, позвонила его матери, Елене Тихомировой: мол, приезжайте скорее, ничего не пойму, в квартире милиция. Елена с мужем как были в пижамах, так и примчались. На месте уже находились экипаж ППС и «скорая». Сын рыдал в голос. А в крошечной ванне лежало тело 23-летней невестки Кристины, с которой их сын, Антон Колимбет, прожил шесть лет. Других родственников, кроме семьи мужа, у погибшей не было.
Врачи «скорой» вызвали для Антона специализированную психиатрическую бригаду, которая сделала ему несколько уколов, и он уснул на диване, куда его оттащили от тела убитой. Именно крики Антона о помощи заставили его соседа вызвать милицию и неотложку. Приехавшая опергруппа, естественно, имела в составе эксперта — назовём её С., — которая потребовала вынести тело из ванной. Эксперт С. самостоятельно осмотрела труп, а сотрудники милиции пробежались по соседям, чтобы получить от них как понятых подписи в протоколе.
Свидетелей искать не стали, хотя кое-то действительно мог что-то видеть: немало народу не спит в предновогоднюю ночь, готовясь к празднику. Но оперативники пошли по самому простому пути расследования — подняли с дивана обколотого «скорой» Антона, немного побили его, немного обыскали квартиру, забрав только папку с документами. При этом не была составлена опись изъятого, а понятые отсутствовали. Антона как первого и единственного подозреваемого повезли в Киевский РОВД. Потом правоохранители провели беглый осмотр места происшествия со съёмкой на... мобильный телефон, в ванной срезали верёвки, которыми могла быть задушена жертва. И всё бегом, без соблюдения обязательных процедур, без, напомним, понятых. А что, милиционеры тоже люди и Новый год наступает для них также 31 декабря. То есть через день после этого убийства.
Чудеса экспертизы
Дальше чудить продолжила эксперт С. — запуталась в дате выданной справки о смерти, «не заметила» на виске погибшей красное пятно размером с пятикопеечную монету и, соответственно, нигде его не зафиксировала. Указала причиной смерти удушение, хотя специфические (странгуляционные) борозды на шее не были замкнуты. Отсюда у других экспертов возникла масса вопросов — мол, не расписан механизм получения таких травм, он не соответствует следам, оставленным на теле. Кроме того, когда труп вынимали из ванны, бельевая верёвка висела сверху, а в деле почему-то написано, что она была на шее погибшей. Кстати, если кто-то думает, что верёвка, срезанная операми, была использована как вещдок, то сильно ошибается: она ещё долго валялась на столе у следователя...
К недочётам эксперта (или следователя) можно отнести и тот факт, что в крови погибшей обнаружена смертельная доза алкоголя — три промилле, а никакой бутылки в квартире не обнаружено. Зато на Антоне эксперт С., которая его освидетельствовала в неизвестный до сих пор день и час, якобы обнаружила телесные повреждения.
А ведь в рамках одного уголовного дела один и тот же эксперт не может осматривать и погибшего, и подозреваемого. К тому же обычно эксперт (слегка кривя душой) даёт заключение в пользу правоохранителей — мол, они подозреваемого не били, телесных повреждений нет. В данном случае, вероятно, такое заключение С. было очень на руку операм — кого-то же надо было обвинить в удушении девушки, муж как раз и подходит, был на месте преступления. Она сопротивлялась, вот и поцарапала его. А то, что под ногтями убитой нет его тканей эпителия, — так это ничего не доказывает.
Надо ли говорить, что в суде выводы экспертизы не раз отменялись, судья требовал устранить явные противоречия, но эксперт по сей день — ни в какую.
Любопытен документ допроса С., где на большинство заданных вопросов она отвечает: «Затрудняюсь ответить». Так, эксперт «затруднилась» сказать, были ли в квартире понятые, хотя до этого перечислила всех, кто там находился, «затруднилась» и описать механизм происхождения повреждений на теле погибшей. А на вопрос, избивали ли сотрудники милиции Антона, ответила обтекаемо:
«Я не видела».
Не в первый раз, однако
В результате Антона Колимбета суд обвинил в удушении жены и отправил отбывать срок наказания — 12 лет! — в украинскую колонию. Не имея при этом ни доказательств, ни свидетелей, ни, кстати, понятых и даже прокурора, который должен был выехать на место происшествия. Родители Антона потеряли сына на эти годы, а невестку — навсегда. Напомним, что она являлась сиротой и на протяжении последних шести лет другой семьи у неё не было.
Конечно, родители потребовали проверок УВБ, и по их заявлениям таких было проведено аж двенадцать — хватило на четыре тома дела. Но и здесь происходят странности: из подшитого дела бесследно исчезают несколько материалов, а эксперт по-прежнему ненаказуемо «колдует».
Удивительно (или наоборот), шесть лет назад эта же эксперт С. засветилась и в другом деле, которое попало в поле зрения «КТ» (газета о нём не раз писала). «Благодаря» выводам экспертиз (как недавно выяснилось, недостоверным) гражданки С. отправился отбывать пожизненное заключение Андрей Сорока, обвинённый в убийстве беременной женщины. В том деле, напомним, судмедэксперт путалась в показаниях, даже перечислила тяжкие телесные повреждения погибшей как причинённые за час до смерти. Вот только любой врач скажет, что с разрывом печени, селезёнки и аорты человек никак не сможет ходить и кричать. На следующем заседании эксперт уверяла, что такого не говорила и что повреждения эти посмертны. Но вот в акте экспертизы не указано ни одного повреждения внутренних органов. Главным доказательством того, что Андрей Сорока задушил женщину перед тем, как сбросить с балкона, С. сочла перелом подъязычной кости. Но другие эксперты утверждали, что эта травма как раз характерна для падения и удара о поверхность, но не для удушения.
Упрямый адвокат Сороки обратился тогда в Киевский институт судебных экспертиз, где, исследовав обстоятельства получения телесных повреждений на жертве и результаты экспертиз, проведённых в Симферополе, а также показания (весьма противоречивые) эксперта С., специалист пришёл к заключению, что выводы предыдущих (крымских) экспертиз «противоречат данным судебно-медицинского исследования трупа... и результатам лабораторных и инструментальных исследований, а потому являются ложными и необоснованными. Итогом вышесказанного является необходимость в проведении повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы в другом составе экспертов».
Мало того, в отношении судмедэксперта С. почти год назад якобы было возбуждено уголовное дело, которое сейчас где-то «расследуется». А эксперт по-прежнему обеспечивает обвиняемым «убийственные» сроки... Ванда ЯЗВИЦКАЯ
Фото Архив «КТ»
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 301 от 17 октября 2014 года
Еще статьи:
Убийство, которого не было?Письма «с того света»Долгая дорога в тюрьмахСудэксперты знают всёЗагадки дела об убийстве