Накопленные миллионы стали причиной тяжёлой болезни
Без денег жить, конечно, невозможно, а без больших, как нынче шутят, нежелательно. Но героиня нашей истории жила ради того, чтобы собрать как можно больше денег, принося им в жертву человеческие отношения. В итоге сегодня ей, когда, казалось бы, нужна поддержка, обратиться не к кому.
Шура и деньги
Жительница Крыма Шура была гражданкой примечательной: ог­ромного роста, с громоподобным голосом, большими руками и маленькими жаднючими глазками. У Шуры было две страсти: она очень любила судиться и копить деньги. Ради достижения этих целей Шура шла по головам всех окружающих, даже собственных детей и мужа. Работала ли она когда-нибудь, уже никто не помнит, но пенсию свою получала исправно. Впрочем, может, просто отсудила её у государства?
Шура была жадна до судорог: когда во дворе старого многоквартирного дома на фруктовых деревьях созревали первые плоды, хоть и крупные, но совершенно зелёные и кислючие, бабка была первой. Она вытаскивала под свои и чужие окна старую стремянку и обрывала вишни-абрикосы, отправляя в рот слегка покрасневшие и порозовевшие плоды. Мол, чтоб запоров не было.
Когда в начале девяностых вмиг обед­невшие сограждане ломанулись за границу с тачками-кравчучками, наполненными советским добром, которое продавали за границей за доллары, Шура оказалась в первых рядах. Накоп­ленного за полстолетия ненужного, но совершенно нового добра у неё оказалось так много, что пару лет ежемесячно бабка каталась в Польшу, торгуя исключительно собственным товаром. Стоит ли говорить, что ничего, кроме валюты, Шура оттуда не привозила. Разве что во все времена конвертируемые золотые изделия.
При этом в квартире десятилетиями не менялись шторы и скатерти, когда-то льняные, а потом уже изношенные до состояния марли. Сантехника пребывала в характерном для пятидесятилетнего «возраста» состоянии. У мужа Шуры были одни брюки на все времена года и старые трикотажные «треники» советских ещё времён. Всё более-менее новое (и даже старое) барахло бабка свезла в Румынию, специально купив туда пару путёвок, чтобы превратить в валюту даже хлам.
Дочь, оставшаяся без мужа с четырёхлетней дочкой, сунулась было к матери занять денег (искала работу,а ребёнка кормить надо), но мамаша, как говорили соседи, отказала ей в такой жёсткой форме, что девушка вышла с серым лицом. А ещё через неделю уехала из города, не оставив матери даже адрес.
Впрочем, Шуре некогда было грустить: процесс накопления капитала требовал постоянного внимания и участия, очередная поездка была не за горами — необходимо паковать товар. Кстати, Шура всегда была самой старой из членов группы «туристов» и изображала всевозможные приступы сердечные, боли в пояснице, чтобы не самой таскать свои неподъёмные сумки, а чтобы мужики помогали. Но уж когда Шуре надо было поменять наторгованные польские «пенёндзы» на доллары, она могла часами бегать по чужому городу как упёртый бегемот, чтобы найти самый выгодный курс обмена. И при этом ни сердце не «заходилось», ни поясница не «отваливалась».
В конце концов устоявшаяся уже группа «туристов» отказалась брать в очередную поездку Шуру, и причин тому было немало: она беспардонно врывалась в чужие номера среди ночи, чтобы разжиться хоть какой-то едой: где печенюшку ухватит, где чайку «позаимствует». Да-да, на еду за границей Шура тоже не тратилась — еда ж валюты стоит. Кто-то заметил, что она, помимо печенюшек, ненароком сгребала со стола мелочь, злотые, которые торговцы оставляли в качестве сдачи.
В общем, компания бабку отвергла. И вот тогда начался очередной виток Шуриной беспокойной жизни — она подала в суд.
Судебные разборки
Судиться Шура решила с туристической компанией и с активистом тургруппы: компанию обвинила в обмане, а туриста — в краже у неё товара. И здесь она тоже сэкономила, поскольку как пенсионерка была освобождена от уплаты госпошлины.
Судью Шура взяла измором и громовым голосом, а ещё сотнями жалоб на него, отправленными в разные инстанции. Уставший за четыре года от этих заседаний судья решил наполовину в её пользу: туркомпания была «приговорена» к выплате Шуре небольшой компенсации (она-то требовала много!), а активист-челночник — к условному сроку за кражу, которой не было. Правда, бабка требовала выплаты стоимости украденного якобы товара, но от собственной жадности представила суду несколько совершенно разных списков пропавших вещей: сначала это были эмалированные чайники, одеяла и комнатные тапки, а в конце процесса Шура размахнулась на кожаные куртки. Суд счёл ущерб недоказанным, и она вновь стала добиваться судебного процесса.
В это же время бабка вошла во вкус (сказалась добыча в виде компенсации от турфирмы) и стала подавать в суд иски на всех окружающих: на магазин, где вывела из себя продавца, на ЖЭК, где оскорбила чиновника, даже на службу такси, водитель которой отказался нарушать правила и не повернул там, где сказала Шура.
Где выигрывала, где проигрывала, но внакладе не была — или развлечётся, попив на процессе чужой кровушки, или какой-никакой ущерб себе возместит.
В это время муж Шуры, совершенно тихий мужичок, также участвовал в накоплении денег — к судебным процессам он был непригоден как явный Шурин подкаблучник. Дед был отправлен на «лесозаготовки»: учитывая бесплатный проезд, он отправлялся в леса, где собирал всякий хлам, в чём-то даже помогая сохранять экологию. Приносил из леса, не тронутого бомжами, где картонку, где пластиковые бутылки, где стеклотару, где и потерянные туристами и грибниками вещи. Это городские урны и мусорники под контролем бомжей, а в лес народ идёт за грибами-ягодами, на которых много не заработаешь, да и конкуренция велика. А у деда её вовсе не было.
Шура сортировала принесённый «товар»: что в макулатуру, что в стеклотару, а что можно и на рынке толкнуть. И денежку к денежке собирала бабка капитал, при этом очень педантично отслеживала всевозможные проценты, назначенные за депозиты вставшими за это время на ноги банками. Шура не торопилась, высчитывала и выискивала, где больше хоть на копеечку в месяц.
И нашла некую страховую компанию, которая предлагала огромные проценты за деньги, положенные гражданами на её счета.
Повелась...
Осторожная бабка чуть не задохнулась от жадности и, потеряв былую бдительность, кинулась в очередь у дверей финучреждения. Сколько и чего было у неё в потёртой цветастой сумочке, сшитой из старого халата, — не знает никто. Но в течение полугода Шура исправно получала проценты за свои капиталы. А потом компания рухнула. Руководители, укравшие деньги граждан, «присели на долгие срока», имущества у их организации почти не оказалось.
Но вспомним: помимо денег, Шура очень любила судиться. И оказалась каким-то образом одной из десятка «обманутых вкладчиков», кому удалось вернуть своё. Проценты, набежавшие за пару месяцев невыплат, бабка оставила на потом — знала, что всё равно отсудит.
...Шли годы, Шура крутилась как могла, деда переселила на старенькую, ещё бабушкину дачу, чтоб совсем был близко к «месту производства». Квартира сыпалась хозяйке на голову штукатуркой и извёсткой, отваливались двери, рассохлись оконные рамы, бывший паркет вздулся и выбрасывал по дощечке. Но Шура была непреклонна — никакого ремонта, разве что самостоятельно выполненная побелка-покраска старой известью из сарая и полузасохшей, ещё советской краской.
И тут вдруг Шура в очередном суде услышала историю гражданина, который рассказывал товарищу, как поднялся на своём депозите, вложенном в один из больших банков. Мол, за полгода смог новое авто купить — такие суммы выплачивают! Лучшая реклама — сарафанное радио, и бабка устремилась в названный банк.
В общем, около десятка обаятельных сотрудников солидного финучреждения таки вызвали доверие Шуры, к тому же она была уверена: если что, в суде разберётся и с этими. Опять-таки, никто даже не догадывался, какие капиталы она доверила «порядочному банку», но спустя пару лет на дивиденды Шура даже купила скромный костюм и шляпку. Ну и что, что в секонд-хенде, они же почти новые.
Конец у этой истории печальный: Шуру, здоровую, в общем-то, бабку, разбил тяжёлый инсульт. И всё потому, что после ухода из Крыма украинских банков образовавшийся Фонд защиты вкладчиков пообещал гражданам возместить их вклады, что поначалу вселило в Шуру надежду. Но тут оказалось, что вернуть обещают сбережения, которые не превышают 700 тысяч рублей (или 200 тысяч гривен по существовавшему на тот момент курсу). Бабка напялила костюм и отправилась разбираться в Фонд, по привычке «наехав» на сотрудников и угрожая судами. Ей тактично и терпеливо объяснили, что, если размер предложенной компенсации её не устраивает, она может подать на банк в суд. И, вполне возможно, выиграет.
Но Шура, представив, что банк где-то на Украине уже начал тратить её денежки, слегла. Навещает её только дед, но он, как однажды определила Шура, к судебным делам непригодный... Ядвига БОЛТОВСКАЯ
Фото Архив «КТ»
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 282 от 31 мая 2014 года
Еще статьи:
Метите, Шура, метите!«Наколдованная» бедаЛюбовь нечаянно ка-ак грянет!Судебная трагедия «маленького человека»Дорожные страсти