Почему обычные уголовные преступники из крымских татар считают себя страдальцами и «политическими»
Бывшие арестанты из числа крымских татар, отбывавшие срок, как они уверяют, за свои убеждения, нынче почти поголовно делают громкие заявления — мол, за народ страдали. И перечисляют свои страдания в тюремных застенках и колонийских карцерах, напрочь «забыв», за что именно были осуждены и, в некоторых случаях, даже биты. И отнюдь не правоохранителями. Об этом — в письме, поступившем в редакцию от бывшего сидельца.
Когда русские встали...
На одном из очередных крымскотатарских митингов бывший арестант Куртсеит Абдуллаев, так неосторожно помилованный практически на полсрока бывшим же президентом Ющенко, в своем несдержанном выступлении пригрозил власти и славянам: мол, только попробуйте испытать судьбу — мы вам такое покажем! А опыт такой, надо сказать, у Абдуллаева есть — напомним, это он руководил и участвовал в избиении журналистов в Симеизе, он организовал и помог в «исполнении» печально известной кровавой драки в симферопольском баре «Коттон». И это ему, называющему себя ныне политическим узником, суд изначально дал за эти «подвиги» девять лет лишения свободы. Правда, потом срок уменьшился почему-то до пяти, а упомянутый (не к ночи!) президент и вовсе помиловал до трех. А на свободу незаслуженно рано Куртсеит Абдуллаев вышел уже борцом за свой народ. И решил поугрожать чужому.
Но, как оказалось, он уже пробовал это делать, правда, совсем не там, где такие слова прощаются, — в камере следственного изолятора. По крайней мере, так уверяет автор письма Александр З. Обращаясь к раздухарившемуся ныне Абдуллаеву, он пишет: «Когда выводящий закрыл за вами дверь камеры, вы, вместо того, чтобы поздороваться и представиться, брякнули что-то вроде „Встать, русские свиньи!“. За точность не ручаюсь, говорили вы с акцентом, волновались больно. Но вся камера именно так и поняла. Русские встали и дали вам понять всю разницу между старенькими беспомощными бабулями и ими, путевыми ребятами. Думаю, эту очень горячую встречу вы до сих пор с дрожью и болью вспоминаете.
И только тогда вызвали айболитов. Да конвойный наряд. И не для того, чтоб вас защищать. А для того, чтобы вам новую одежонку привезли. А то после обнадеживающего купания в параше от вас несло отнюдь не французским одеколоном...»
Об этом печальном (для Куртсеита) происшествии, надо признаться, в то время написала одна из крымскотатарских газет, правда, с акцентом на том, что в тюрьме избит «ни за что» целый «узник совести». Значит, таки правду написал свидетель (а то и участник событий) Александр. Он же и рассказал о том, что после конфликта арестант Абдуллаев стал «по понятиям» неприкасаемым для обычных сидельцев. Потому-то и перевели обиженного Куртсеита в одиночную камеру, хотя «не по чину рядовому баклану такие почести» — не особо опасный маньяк-убийца.
Получается, сотрудники тюремной системы, по сути, спасли арестанта от полагавшихся ему «по понятиям» (после купания в параше) издевательств, когда после оглашения приговора суда отослали его отбывать наказание не в обычную колонию, а на «красную» зону, где администрация контролировала все процессы, явные и тайные, происходившие внутри колонии. Да и сам сиделец, говорят, во время недолгой отсидки уже внимательно следил за собственным «базаром».
А об этом печальном событии, оказавшись на свободе, Куртсеит Абдуллаев вообще предпочитает молчать. Забыл, наверное... А ведь кто-то, как оказалось, помнит.
Право на бороду
Конечно, сидевший не единожды, практически «заслуженный» зек Советского Союза Мустафа Джемилев мог бы и поделиться своим арестантским опытом с товарищем, членом меджлиса Абдуллаевым — как вести себя в камере, что говорить, а о чем стоит и помолчать. За свои семь-восемь ходок он же опыта поднабрался. Впрочем, Джемилев-то у нас как раз политический, сидел (кроме, конечно, первого раза) исключительно за свои убеждения, а не за банальные избиения мирных граждан или милиционеров. Как, например, не только обиженный на судьбу Абдуллаев, но и «король самозахватов» Даниял Аметов, решивший по освобождении стать крымскотатарским правозащитником. И, судя по словам самого Аметова, первым правом, которое он будет защищать, будет право на ношение бороды правоверными в местах лишения свободы. Ведь на что покусились, сатрапы, — попытались сбрить бороду у уважаемого человека, когда он попал в колонию за нападение на сотрудников правоохранительных органов. И какое нынешнему правозащитнику дело до того, что ношение бороды запрещено режимом содержания спецконтингента в учреждениях пенитенциарной системы — пусть меняют свои инструкции. Ядвига БОЛТОВСКАЯ
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 260 от 6 декабря 2013 года
Еще статьи:
Право на правдуСовет «без понтов»Амнистия для «короля»«Жизнь» вместо смертиУзник Луценко помилован