Результаты независимой экспертизы могут отменить приговор о пожизненном заключении Андрея Сороки, ранее обвиненного в убийстве
В торжество справедливости в наше жестокое время не верит уже никто, даже сами правоохранители. Не зря же в законе о прокуратуре имеется статья 12, согласно которой все жалобы на вступившие в силу приговоры суда не рассматриваются, если дела уже переданы в архив. Есть только единственная возможность (да и то почти призрачная) пересмотра приговора — по вновь открывшимся обстоятельствам. Вот только сами обстоятельства должны быть весомыми, а приговоренный и его окружение — настойчивыми, чтобы дело пересмотрели. В нашей истории наконец появился документ, дающий возможность установить истину.
Их встреча была не случайной
Эта история, за которой следит еженедельник «Крымский ТелеграфЪ», длится уже почти шесть лет — именно столько находится под стражей (а нынче в колонии для лишенных свободы пожизненно) Андрей Сорока, осужденный за якобы «убийство женщины, находящейся в заведомо беременном состоянии», которую он, по выводам следствия, задушил и сбросил с балкона своей квартиры. С самого начала следствия обвиняемый пытался доказать, что никакого убийства не было, что Татьяна совершенно случайно упала, пытаясь перелезть с его балкона на соседний, что экспертизы в деле, как и показания самого эксперта, не соответствуют действительности.
Напомним, знакомство с Татьяной состоялось спустя во­семь месяцев после освобождения Сороки из мест заключения. Надо сказать, что судимость у него была далеко не первая: сидел четыре раза, в том числе и по малолетке, начал отбывать свои сроки еще с... одиннадцати лет. Была в семидесятые годы в Симферополе спецшкола для трудновоспитуемых подростков на улице Футболистов, где нынче, по иронии судьбы, располагается Центральный РОВД. Школа и детская комната милиции направляли туда «особо одаренных» в криминальном плане подростков с двенадцати лет. Для Андрея сделали исключение, поместив в это заведение на годик раньше, — ссорился с учителями, нахамил завучу. Вот там-то и окончил он обязательных восемь классов. Потом еле дождались, когда исполнится четырнадцать, и отдали под суд за групповую кражу двух туристских палаток — на целых три года колонии.
В тот срок Сорока в первый (и последний) раз попал под амнистию — в связи со смертью Брежнева ему скостили пять месяцев. А вот следующий срок — восемь лет лишения свободы за кражу госимущества — отбыл полностью. После освобождения пробыл на свободе всего четыре месяца — выяснял отношения в драке, в результате которой один из участников погиб. Суд поначалу признал действия Андрея самообороной, поскольку и на нем было немало травм и побоев, потом — ее превышением, а в итоге осудили за умышленное убийство на 11 лет. После освобождения целых полтора года работал ювелиром, а потом его задержали с одним кубом наркосодержащего вещества и дали два года. Как раз после этой отсидки он и познакомился с Татьяной.
К моменту ее гибели Сорока знал ее не более десяти дней: «Ходила она ко мне, ну, вроде любовь-морковь. А в это время ее сожитель два дня ее искал, а она у меня была. Он даже под подъездом караулил». И откуда Андрею знать, что новая знакомая уже «слегка» беременна, понятное дело, не от него. И вместо женской консультации Татьяна в тот день пришла к Сороке. Говорят, искала дозу, поскольку была системной наркоманкой. Кроме того, много лет состояла на связи у сотрудников местного ОБНОН: она им информацию, они ей — дозу. На этот раз дозу она искала у Андрея.
Что это было?..
Утром в дверь квартиры Сороки позвонила дворник и вручила хозяину его паспорт, который валялся у подъезда. Поскольку паспорт был закрыт в барсетке с деньгами, которая тоже пропала, Андрей сделал вывод, что, кроме гостьи, взять барсетку было некому. Та отнекивалась и обещала вернуть деньги, выскочила скандалить на лестничную площадку. На крики выбежала соседка, с которой Татьяна начала драться. Сороке еле удалось оторвать ее от женщины, и он втолкнул гостью в квартиру. А соседка подобрала на лестничной площадке его телефон и паспорт. Андрей пытался вызвать милицию: тут и кража, и нападение на соседку. Но с мобильного набрать 102 ему не удалось, он связался с оператором UMC по экстренному вызову и попросил того направить милицию по его адресу. Оператор сразу предупредил, что их разговор записывается, и вполне мог слышать, что Татьяна кричала, чтобы Андрей милицию не вызывал. Кстати, милицию вызывали и соседи.
В это время гостья-воровка решила сбежать от Сороки и перелезла через балкон, пытаясь попасть в соседнюю квартиру. Но сорвалась вниз...
И «скорую», и милицию Андрей вызвал сам. Но приехавшие правоохранители сделали удобный для себя вывод: Сорока девицу задушил, после чего выбросил труп с балкона. Зачем? Ответ нашелся в протоколе уголовного дела: мол, для того, чтобы... скрыть факт убийства. И это в густонаселенном дворе, в половине первого дня, после скандала, который слышали все соседи?!
Потом было воспроизведение событий, причем Андрея «предупредили», какие именно показания от него хотят получить. А вот адвоката (предложенного самой милицией) на этом следственном действии почему-то не было. Как рассказывал в суде он сам, «опоздал (!) и потому в квартиру не заходил». Но позже его подписи в протоколе какм-то образом появились, да и показания он потом изменил — мол, присутствовал на воспроизведении, но в кадр не попал.
Как ни старались сам подозреваемый и его новый адвокат, следствие отметало почти все ходатайства о получении доказательств в пользу обвиняемого.
С места были изъяты одежда и обувь погибшей с явными следами того, что Татьяна, падая вниз, пыталась за что-то зацепиться. Это могло бы доказать, что в момент падения она была жива. Могло бы, но поначалу следователь так и не отдал вещдоки на экспертизу, а спустя год (!) сослался на... невозможность ее проведения: времени прошло много, структура вещества, мол, изменилась. Почему-то и судья при рассмотрении туфли, на которой были следы скольжения, «не заметил» их наличия. Происходили какие-то «странности» и с местом положения тела. По своему усмотрению следователь его «перенес» на несколько метров. А чтобы доказать свою правоту, провел следственный эксперимент (см. фототаблицу 4), скинув с балкона манекен так, как «было надо», — сняв мешающие ему упасть «куда надо» антенны.
Судмедэксперт путалась в показаниях неоднократно, поначалу даже перечислила тяжкие телесные повреждения погибшей как причиненные за час до смерти. Вот только любой врач скажет, что с разрывом печени, селезенки и аорты человек никак не сможет ходить, кричать и нападать на соседей.
На следующем заседании эксперт стала уверять, что такого... не говорила, что повреждения эти посмертны. Но вот в ее акте экспертизы и среди них не указано ни одного повреждения внутренних органов. Главным доказательством того, что Сорока задушил Татьяну перед тем, как сбросить с балкона, эксперт сочла перелом подъязычной кости. Но из нескольких опрошенных экспертов почти все утверждали, что эта травма как раз характерна для падения и удара о поверхность, но не для удушения. Однако суд оказался на стороне «своего» эксперта и приговорил Сороку к пожизненному заключению за двойное, по мнению суда, убийство — несостоявшейся матери Татьяны и ее недавно зачатого ребенка.
Попытка — почти пытка
Пока Сорока ждал заседания судов в симферопольском СИЗО, он пытался помочь себе и самостоятельно — тщательно изучал всевозможные учебники и научные труды по судебно-медицинской экспертизе. Штудировал при сумеречном свете камеры страницы, посвященные признакам удушения на теле покойников и признакам падения с высоты. Нашел немало признаков (не один десяток) в пользу того, что Татьяна выпала с балкона еще живой. Мы не будем уточнять, какие именно, чтобы пощадить впечатлительных читателей. Но вот жалоба Андрея в Генпрокуратуру насчитывала семь десятков страниц, написанных его убористым почерком. Распечатать текст, понятное дело, в изоляторе возможности нет. Да и для «ручного написания» их немного. Тем не менее Андрей Сорока отправил свою жалобу со всеми ссылками на неправильные выводы экспертизы в Генпрокуратуру с просьбой о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам. «Я подал в Генпрокуратуру ходатайство о пересмотре дела и был уверен, что по фактам, изложенным в нем, будет отменен приговор. А через четыре месяца пришел оттуда ответ, который меня просто шокировал, — ГПУ отказывается даже рассматривать мои обращения, и даже не будет давать мне письменные ответы-отказы». Со ссылкой на упомянутую нами статью 12 закона «О прокуратуре», согласно которой его обращения по уголовному делу более не рассматриваются, — нет, мол, оснований.
И пока упрямый адвокат Сороки, Алексей Зайцев, писал от имени своего подзащитного, которому уже и надеяться было не на кого, жалобу в Европейский суд по правам человека, Андрея ждало еще одно испытание — рассмотрение его кассационной жалобы в Верховном суде Украины. Для этого посреди зимы Сороку отправили этапом в Киев, в местный СИЗО, откуда вывезли в суд за четыре часа до заседания. Все это время он корчился в спецотсеке милицейского автомобиля, когда на улице был мороз градусов двадцать. Железная будка авто промерзла напрочь. Никто, конечно же, не позаботился ни о еде и питье для заключенного, ни об элементарном желании посетить туалет. В течение нескольких часов!
Не дали попасть в отхожее место и перед заседанием, втолкнув в зал уже еле терпящего подсудимого, которому отказали, правда, в пересмотре его дела в течение минут пяти. Так, в спешном порядке решив его судьбу. Пожизненно.
Не так давно Андрей Сорока отправил свои дополнения к жалобе своего адвоката в Европейский суд — о своих пытках и замечаниях, несоответствиях в уголовном деле он рассказал на восьмидесяти рукой написанных страницах. Теперь ждет рассмотрения своего дела в Европейском суде — ему спешить некуда.
А экспертиза прежняя — ложная
Однако адвокат Зайцев о своем подопечном не забывает, хоть тот уже немало времени отбывает свой пока нескончаемый срок в колонии в селе Городище Ровенской области. Да и журналисту газеты «Крымский ТелеграфЪ» Сорока пишет и звонит нередко, и часть его писем мы публиковали на страницах газеты. Впрочем, в комментариях некоторые наши читатели недоумевали — мол, зачем вы возитесь с этим уголовником? Что-то личное? Пусть уже сидит. Так и сидел бы, и мы не против, если б было за что. А вот за то, чего человек не совершал, он отвечать не должен. К тому же после обращения адвоката в Киевское бюро судебно-медицинских экспертиз буквально на днях было получено заключение эксперта из этого весьма уважаемого учреждения, которое дает надежду пээлэснику Сороке на пересмотр его дела по вновь открывшимся обстоятельствам.
Исследовав все обстоятельства получения телесных повреждений на трупе женщины и результаты экспертиз, проведенных в Симферополе, а также показания (весьма противоречивые) местного эксперта, киевский специалист пришел к заключению, что выводы предыдущих (крымских) экспертиз «противоречат данным судебно-медицинского исследования трупа... и результатам лабораторных и инструментальных исследований, а потому являются ложными и необоснованными. Итогом вышесказанного является необходимость в проведении повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы в другом составе экспертов».
Остается ждать, чтобы Генпрокуратура согласилась с тем, что эти «вновь открывшиеся обстоятельства» таки являются основанием для пересмотра дела Андрея Сороки. Который сидит в «пожизненной» зоне и ждет справедливости. Ванда ЯЗВИЦКАЯ
Фото Архив «КТ»
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 241 от 27 июля 2013 года
Еще статьи:
Долгая дорога в тюрьмахПисьма «с того света»Последняя родительская любовьКто убил старушку?«Хулиганство» со смертельным исходом