Мать и брошенная ею дочь встретились в местах лишения свободы
Наследственность — вещь упрямая, и касается она не только здоровья предков и потомков. Не секрет, что и криминальные наклонности — дело семейное, что там ни говори о влиянии среды и воспитания. И потому можно понять бездетные семейные пары, которые не рискуют брать детишек из детских домов, опасаясь, что гены настоящих родителей все же возьмут верх над положительным влиянием приемной семьи. Наша история — тому подтверждение.
Заброшенная и брошенная
Когда Лида, жительница отдаленного крымского села, была еще подростком, никто из соседей даже не думал, что девочку ждет довольно пестрая судьба и блатная романтика. Пионерский галстук, две жидкие косицы, толстый ранец с книжками... А закончилось все как-то одномоментно: отец ушел из семьи, мать поехала вроде как на заработки, прихватив младшего Лидиного братишку, а ее «временно» оставила бабушке на воспитание. Но нет ничего более постоянного, чем временное, — Лида увидела свою мать только через четыре года, так, мельком, на суде. А осудили заброшенную мамой и неуправляемую бабушкой девицу за групповое избиение бывшей одноклассницы, с которой она ссорилась еще в школе. Девчонки из Лидкиной банды жестоко побили девушку только за то, что та приехала из города к родителям на «побывку» из института и «слишком много из себя ставила». После избиения пострадавшей пришлось об учебе забыть, даже ходить она начала только через полгода. А Лиде с подельницами пришлось на долгих шесть лет забыть о свободе.
Впрочем, это подружки пристроились на шесть, а вот она вернулась к бабуле в родное село через четыре года и вовсе не по причине хорошего поведения. Просто девице удалось в расхлябанные первые годы после развала Союза удачно соблазнить охранявшего лагерь контролера. Да так удачно, что итог соблазнения оказался налицо уже на шестой месяц. Пока суд да дело, пока беременную из сострадания из зоны «актировали», охранник тихо исчез со службы, а Лиду сотрудники колонии впихнули в поезд до Крыма, договорившись с проводницей. Проводница оказалась теткой горластой и брезгливой, с навязанной пассажиркой не церемонилась, из своего купе выставила, и полночи бывшая арестантка простояла у окна в тамбуре, изредка присаживаясь на корточки. А наутро, аккурат перед выходом из вагона в небольшом крымском городке, виртуозно стянула у скандальной проводницы всю выручку за чай-кофе да прихватила из купе золотые сережки. Пусть знает, что беременных обижать нельзя.
Бабушка «прибыли» обрадовалась не слишком — кормить внучку-тюремщицу да еще ее приплод радости не было, и Лидка благоразумно (если можно так сказать) оставила дочку в районном роддоме. Даже отказа писать не стала, просто сбежала на вторую ночь после родов, прихватив кое-что из скромных пожитков других рожениц. Те, утомленные новоявленными младенцами, и не заметили отсутствия некоторых вещей и побрякушек.
На свободе, надо сказать, Лиде удалось пробыть недолго — организованная ею в родном селе банда из местных маргиналов-алкоголиков всего-то полгода потрошила скудные сельские магазины, пока местный участковый не сообразил, что скромная бывшая зечка и является руководящей и направляющей силой краж и грабежей. Следствие длилось недолго, и через несколько месяцев Лида отправилась на следующую свою отсидку, в какой-то момент пожалев, что оставила девчушку в роддоме — глядишь, и пожалел бы суд «молодую мать», назначив ей срок наказания условно.
Бывает проруха
Через долгих пять лет она вышла-таки на свободу, хотя с ее характером администрация колонии не раз обещала отдать под суд и увеличить срок наказания. Лида третировала весь лагерный контингент, не только арестанток, доставалось и сотрудникам — скандалила, дралась, а на соблюдение режима и вообще «забила». Поэтому все вздохнули с облегчением, когда она вышла за ворота лагеря. Свое же будущее она себе не представляла: бабка умерла, мать так и не появлялась, домишко в селе стоял заколоченный, да и само село потихоньку умирало — ни работы, ни жизни, ни ферм, ни полей и огородов.
В общем, подалась бывшая арестантка в ближайший городок, где прямо на вокзале «срисовала» группу карманников, успешно чистящих карманы приезжающих-отъезжающих под крышей, как потом выяснилось, местной милиции. Новой «работнице» карманники порадовались — Лида работала с «клиентами» виртуозно, жирного «бобра» выбирала в толпе безошибочно, а уж полбагажа и кошелек отбирала совсем незаметно.
Но однажды прокололась: пассажир, бывший мент, что-то таки почувствовал и буквально поймал ее за руку. А в руке — еще не «сброшенный» кошелек да монетка, заточенная для разрезания сумок. Вот этой монеткой Лида от досады и злости и полоснула мужика по лицу и руке. Да, видно, задела какой-то важный кровеносный сосуд, мужик умер еще до приезда «скорой», а карманницу-неудачницу сдали милиции ее же подельники — с крышей ссориться не принято.
Правда (вот она, судьба-злодейка), на момент ареста Лида оказалась... беременной. Но никакого снисхождения от суда не получила — как-никак рецидивистка, да и судится за тяжкое преступление. И на долгих двенадцать лет она вновь отправилась в колонию, где родила вторую дочку. От ребенка отказалась сразу, и малышку из лагеря перевели в дом малютки. А Лида пополнила ряды «отрицалова», как только оправилась от довольно тяжелых родов — диктовала свои условия администрации, подмяла под себя «авторитетных» зечек, а уж остальной спецконтингент и без того боялся «бешеную Лидку». В итоге ночью она напала на соседку по бараку, которая сопротивлялась властной сокамернице, и бунт утих, так и не начавшись.
Кровиночка...
Пострадавшую соседку еще долго зашивали в тюремной больничке, но от ее и без того сомнительной прошлой красоты не осталось ничего — в зоне пластические хирурги не работают. Лидке добавили к сроку еще «пятерик» и перевели в лагерь, находившийся в гиблом месте Западной Украины, на болотах.
Первый в своей жизни жуткий страх «засиженная» Лидка испытала, когда пришел очередной этап с новыми арестантками. Одна из них, высокая, худая и молоденькая, вдруг глянула на «бешеную» Лидкиными же глазами. Как из зеркала, но только лет двадцать назад. А во время переклички она услышала фамилию арестантки и чуть сознание не потеряла — она была такая же, как и ее редкая фамилия. Заплатив контролеру, поздно вечером подошла к карантинному блоку, где содержали новеньких, ей позвали «однофамилицу». После двух минут разговора «по понятиям» она поняла, что встретила свою первую брошенную дочь, которая в детдоме... убила одноклассника.
Ночью же Лидка «вскрылась», порезав вены, а сокамерницы до утра бо­ялись подойти к «бешеной»... Ядвига БОЛТОВСКАЯ
Фото Архив «КТ»
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 232 от 24 мая 2013 года
Еще статьи:
Сын, ставший «бывшим»Жила-была девочка...«Наколдованная» беда...Или право имею!«Взаимоубийцы»