В Украине готовятся к большой амнистии – по разным подсчетам, на свободу могут выйти от четырех до семи тысяч преступников
Самые «льготные» категории: беременные, инвалиды, пожилые люди. Подпадут под действие амнистии и граждане, совершившие, так сказать, малозначительные преступления, за которые предусмотрены небольшие сроки наказания.
Как повлияет этот «акт милосердия» на обстановку в стране, предугадать трудно, во всяком случае, глобальная послевоенная амнистия середины сороковых годов принесла только оправившейся после Великой Отечественной войны стране под названием СССР огромный разгул преступности, подавить который удалось лишь через десятилетия.
Не такая уж и большая, но экономия
На самом деле цифры не так уж и впечатляющи и особо повлиять на криминогенную ситуацию вряд ли смогут, да и немногих зеков она (амнистия) порадует. Посчитаем? Если учесть, что в стране перманентно находятся на нарах (не считая тех, кто только ожидает приговора в СИЗО или на подписке о невыезде) около 160 тысяч человек, обещанная «поблажка» освободит от дальнейшего отбывания наказания около четырех процентов сидельцев, то есть, из каждого учреждения пенитенциарной системы на свободу выйдет от двух до пяти человек. С учетом того, что в колонию граждане попадают в основном из «прилегающих» к ней городов и районов, как, например, в том же Симферополе или Керчи, то в отдельно взятом городе на одного гражданина из «группы риска» станет больше. А если подсчитать, сколько преступлений совершается ежедневно или на сегодня остается нераскрытыми, то один, даже «не ставший на путь исправления», зек вряд ли существенно повлияет на статистику преступности. Правда, согражданам абсолютно все равно, от чьих рук, не дай Бог, могут пострадать они сами, их близкие, их имущество. Хотя от «прощенного» государством, конечно, обиднее – сидел бы, так ничего бы преступного (пока) не совершил.
Вернемся опять к цифрам, чтобы определить не столько «человеческий фактор», сколько «рентабельность» амнистии: по статистике один сиделец в среднем обходится казне в пятьсот – шестьсот гривен в месяц. Конечно же, сюда не входят содержание и ремонт самого учреждения, зарплата сотрудников и многое другое. Значит, в год на зека потратят около 6000 гривен, а вот на тысячу «колонистов» – уже шесть миллионов. В общем, экономия казне пусть не такая уж и большая, но весомая: от 24 до 42 миллионов гривен. Ремонт пары-тройки спецучреждений, большинство из которых выстроено еще в позапрошлом веке (как, например, симферопольский СИЗО), вполне можно потянуть.
Свобода – желанная или не очень
Если учесть, что под амнистию, к примеру, попадают граждане, уже вроде как приговоренные к сроку, но в связи с низкой «общественной опасностью» совершенного преступления попавшие на свободу прямо из зала суда – тут впечатление двоякое. С одной стороны, человек вроде как и не понес наказания за совершенное преступление (разве что наличие судимости, но она через определенное время «гасится»), с другой стороны, не попав в колонию, гражданин сохранил социальные связи и вполне может реабилитироваться и вернуться в общество.
Хуже с другими, кто провел на нарах определенное время, многие и не один раз. Мало кто знает, что в смутные посткризисные времена некоторые сидельцы не хотят выходить на свободу по личным причинам: кому-то некуда идти, не осталось родственников, кто-то не надеется найти работу в нынешних условиях безработицы (не секрет, что бывших сидельцев работодатели игнорируют). А если нет средств к существованию, покидать колонию, где есть крыша над головой и ежедневная какая-никакая кормежка, не каждому охота – есть риск вернуться уже с новым сроком, ведь на что-то надо жить, а добывать деньги иным путем, кроме преступного, могут далеко не все.
Кроме того, отказываются от амнистии сидельцы, которым до конца срока осталось всего ничего, несколько месяцев. И вовсе не потому, что сидеть им больше нравится, чем гулять на свободе, – просто не хотят использовать «ни на что» свою льготу, ведь дважды амнистией воспользоваться нельзя, а жизнь у нынешних и бывших зеков очень сложная и полная неожиданностей, мало ли что там впереди…
Подтянем дисциплину
Кстати, нарушителям режима на поблажки рассчитывать тоже не стоит, но среди них, как правило, находятся люди, для кого тюрьма что дом родной. Им не привыкать досиживать до конца срока и через какое-то время возвращаться на нары вновь – еще сотрудники администрации не успели «соскучиться», а «возвращенец» вновь машет им из-за сетки «локалки».
Об Олеге З. «КТ» писал в прошлом году, когда до конца срока ему оставалось девять месяцев, сегодня он уже (или еще) на свободе, но вот насколько долго он воспользуется этой свободой, сказать трудно…
Первый раз был осужден в 16 лет, как говорит, за несовершенное преступление. «Приехал к дядьке в село, зашел в общежитие, а его не было. Я попросил у соседа 20 рублей взаймы, а он написал, что я ему угрожал ножом. Он просто поссорился с моими родственниками и отомстил. А я отсидел три года от звонка до звонка, потому что никто в восьмидесятом году не хотел в этом деле разбираться».
Нынешняя «ходка» (за убийство, 14 лет) у Олега четвертая, он считает, что первый срок изменил его не в лучшую сторону, потому-то, выйдя на свободу в первый раз, он не стал зарекаться от тюрьмы. «Из общения нужно брать что-то хорошее, а за решеткой хорошего мало».
В общем, и года не прошло, как Олег вновь оказался на нарах за нанесение тяжких телесных повреждений. И опять же, по его утверждению, «разбираться особо не стали – я уже судим, а значит, посадят. Хотя я тоже виноват».
Три срока Олег отбывал в России, вый-
дя в третий раз, «наказал потерпевших» и уехал в Феодосию к родственникам. Прошло совсем немного времени, когда оказался он в компании с двумя сотрудниками вневедомственной охраны, прапорщиком и лейтенантом. Выпили по 100 граммов, начались разборки. Прапорщик кинулся на него с ножом, а Олегу пришлось «отбиваться тем, что под руку попадется. Мне попал топор».
Отсидел все четырнадцать назначенных судом лет, поскольку, как сам говорит, не любит подчиняться никому. Вот и насобирал взысканий от пребывания в дисциплинарном изоляторе в течение нескольких месяцев до двухлетней отсидки в тюрьме, на «крытой», откуда и вернулся опять в колонию.
«Куда поеду после зоны, еще не знаю. Я вольная птица, ковыряться в огороде не для меня, да и семья тоже. Хочу по миру поездить, сейчас всех выпускают, даже с судимостью. И вообще, срок никого ничему не научит, скорей изуродует. Ведь здесь процентов 70 генетических уродов – наркоманы, насильники. Чему у них научишься? Я в жизни вообще ничего не боюсь, боюсь только стать таким, как все. Не хочу в стадо, пытаюсь остаться самим собой. Я прошел крытые зоны, Житомирскую, но везде оставался самим собой, с моим характером нелегко, но я никому не позволял на себя руку поднять.
Здесь многие были умные и образованные, планировали, что будут на свободе делать, а как за забор выходят, нараз все забывают, и опять сюда возвращаются с новым сроком – ну, не хотят они жить, как все. Там, на свободе, сейчас никаких рамок нет, а здесь хоть какие-то.
Зарекаться от тюрьмы бессмысленно, в нашем государстве всякое может быть».
Добавим, даже амнистия Но таким, как наш «герой», она не «светит». Хотя, может быть, он еще не самый опасный – кто знает, что зреет в голове готовящегося к выходу на свободу карманного вора, не окажется ли в следующий раз в его руке не бритва, а топор?
Ванда ЯЗВИЦКАЯ "Крымский ТелеграфЪ"
фото К.Михальчевский
материал опубликован в "КТ" № 120 от 25 февраля 2011 года