Народный артист Украины в эксклюзивном интервью рассказал о том, как ему удалось выжить, несмотря на предательство друзей, коллег по цеху и любимых женщин.
В 80-е годы дуэт красивых и голосистых супругов Иво Бобула и Лилии Сандулесы звучал на всех углах, их выступления шли с аншлагом. Но случилось так, что их супружеский, а соответственно и творческий, союз распался. Сегодня Иво Бобул преподает вокал в Национальной академии циркового искусства, растит сына Данила (у артиста третий брак) и, конечно же, поет. Оглядываясь на свое прошлое, он склоняется к мысли, что ничего в его жизни не было напрасным.
«Убегал из дому, как Керенский»
— Раз уж мы встретились с вами в альма-матер, то давайте вернемся в ваши молодые годы. Сегодня принято ругать студентов на все лады. А каким студентом были вы — небось, шалопаем первостатейным?
— Нет, что вы! Почему вы так решили? Я был прилежным студентом, ну относительно, во всяком случае, старался учиться. Я не очень люблю рассказывать о своей учебе, потому что мне как-то сразу не повезло — меня отчислили из музыкального училища за полгода до диплома. Вот так! Дело в том, что я уже работал в Черновицкой филармонии, участвовал в конкурсах — был Бобул и лауреатом, и дипломантом, но у меня не было музыкального образования. А как раз вышел указ Министерства культуры, что всем артистам филармонии обязательно нужно иметь «корочку». И я поступил в музучилище, проучился там три с половиной года, после чего меня выдворили оттуда — из-за выступлений я не успевал сдавать вовремя зачеты. Потом, спустя много лет, я все-таки окончил то училище, из которого меня выгнали, затем поступил в Черновицкий университет на музпед, был уверен, что буду преподавать. Я очень благодарен своей учительнице Сильве Осиповне Онуфриевой, с которой общаюсь по сей день. Она входит в тройку лучших педагогов по вокалу в Украине. Правда, она видела во мне классического исполнителя, а не эстрадника. Показала мне дыхательные приемы, чисто классические, — диапазон позволял. Даже сам Мок­ренко пророчил мне оперную сцену.
— Да, сложно начинались ваши первые университеты.
— Это далеко не первые — сразу пос­ле школы, в 68-м году, я уехал из Чернов­цов в город Славянск, что в Донецкой области, поступать в профтехучилище. Гроша за душой не было — я рос в многодетной семье, семеро по лавкам. В шестна­дцать лет я дал деру из своего села, только пятки сверкали — у меня даже обуви не было, я забрал у сестры туфли, благо брюки были широкими, под ними не видно, во что я обут. В общем, как Керенский из Зимнего дворца бежал в женской одежде, так и я убегал от нищеты в самостоятельную жизнь.
Признание от Элтона Джона
— А где работали после Черновицкой филармонии?
— Я работал сначала в группе «Живая вода», потом она распалась и я стал петь в группе Левка Дудковского. Как сейчас помню, поехали мы как-то зимой на гастроли в Гуляйполе, где свои же ребята стали мне гадости делать — микрофоны выключать... Я, конечно, понял, откуда ветер дует, отказывался петь песни, которые мне навязывал Левко Тарасович: это был репертуар Назария Яремчука, Васи Зинкевича. А я хотел быть более цивилизованным — мог петь на многих языках зарубежную эстраду. И украинские песни, конечно, тоже, но не только их. Программу мне сделать не дали, ставили палки в колеса, я развернулся и ушел. Ой, я даже своему злейшему врагу не пожелаю и третьей части того, что я прошел: меня пинали все, кому не лень: «употребяли» как хотели, а потом — коленкой под зад. И еще некоторые сегодня пытаются называть себя моими друзьями. Многие, получив должность, поднявшись на более высокую ступеньку, сразу забывают о тех, кто их поддерживал, когда им было тяжело. Сами того не понимая, что сегодня должность есть, завтра тебя сняли, а я и сегодня, и завтра буду петь. Пока я могу дышать — буду петь.
— Но были же и приятные моменты. Или все так грустно?
— Когда я приехал в Киев, познакомился со многими бизнесменами, политиками, уважаемыми людьми. Когда встал вопрос, быть ли мне доверенным лицом Леонида Даниловича Кучмы по Черновицкой области, я согласился. Я отработал 67 концертов за два месяца в его поддержку! Благодаря ему, положа руку на сердце, могу сказать, что моя жизнь изменилась к лучшему. Он разбирается в искусстве, а Людмила Николаевна, супруга, вообще поет прекрасно. Скажу больше: Леонид Данилович крестил моего младшего сына, я мальчика назвал в честь его отца — Даниилом. Когда у Кучмы была круглая дата, я тоже был приглашен в Крым: там было много звезд — Басков, Киркоров, Кобзон, «95-й квартал». Мэр Симферополя присутствовал... Я спел песню «Как молоды мы были» и еще несколько. Но самое удивительное было то, что рядом с дочкой Леонида Даниловича и господином Пинчуком сидел Элтон Джон. Когда я уже отработал и уходил со сцены, он встал и направился ко мне: «Спасибо, вы прекрасный певец» — и руку пожал. Как жалко, что в этот момент рядом не было фотографов! Я так растерялся, только и смог сказать: «Благодарю, сэр!» Это самая большая награда для меня. Тогда я вспомнил слова Александра Серова: «Ты — настоящая звезда, а в своей стране к тебе относятся по-свински!»
Работать и быть нужным
— А как сложилась ваша жизнь после того, как распался ваш семейный и творческий союз?
— Я остался после операции бомжем: обе квартиры — и в Киеве, и в Чернов­цах с хорошими ремонтами и обстановкой остались Лиле. Мне пришлось занять двести баксов и снять конуру без ремонта. Это при том, что накануне мне удалили одну почку: мое счастье, что оперировал меня прекрасный хирург в киевском военном госпитале, а то я бы сейчас с вами не разговаривал. Тогда у меня была тяжелейшая депрессия: я не знал, как жить дальше, что делать. Рядом никого, в кармане ни гроша. Слава богу, что мне в жизни встретилась моя нынешняя жена, она замечательный человек: окончила Киевский театральный институт, но пожертвовала карьерой ради семьи, стала психологом, родила мне Данилку. Только бы здоровья ей побольше, вот ей недавно неудачно сделали массаж, так теперь проблем не оберешься: боли в спине, пояснице, подозревают межпозвонковую грыжу. Хотели положить Наташу на операцию, но я не дал — под нож никогда не поздно: пока у людей есть руки, пускай исправляют ими свои ошибки. Сейчас они с сыном отдыхают в Крыму, а я к ним летаю, когда выпадает свободный день. Вот завтра приму у студентов экзамены — 40 человек по две песни, боже, это ж я 80 песен должен прослушать! И вечером самолет домчит меня до Симферополя. Семья для меня — это самое главное, это мой оплот. Жена — мой большой друг, у нее чистая душа, я с ней счастлив.
ПЯТЬ БЛИЦВОПРОСОВ ОТ «Крымского Телеграфа»
— Что такое счастье?
— Работать и быть нужным своей стране.
— Какое важное событие у вас впереди?
— Мой сын Данилка закончит в мае первый класс.
— В каком городе мира вы чувствуете себя наиболее комфортно?
— В Нью-Йорке.
— Если бы представилась возможность на машине времени вернуться назад, в прошлое, что вы в своей жизни изменили бы?
— Свое отношение к людям — я очень доверчивый.
— Вы считаете себя интеллигентным человеком?
— Я стараюсь им быть.
АНЕКДОТ ОТ ИВО БОБУЛА
Стареешь — это когда видишь знакомое лицо девушки, пытаешься узнать, где же ты с ней встречался раньше, и оказывается, что учился в одном классе с ее матерью.
Беседовала Неля ХОЛОДНАЯ
Фото из личного архива Иво Бобула
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 218 от 8 февраля 2013 года
Еще статьи:
Злата Огневич: «Я полгода жила на балконе»Первосентябрьские воспоминания известных крымских деятелейЯна Клочкова: «Спорт — честная игра, а в политике много грязи»Стодневка для чиновникаА вы уху ели? «Могучий» язык: трудности перевода