Мальчик, оставшийся без мамы, не нужен родному отцу, а сестре его не отдают
Мальчик, оставшийся без мамы, не нужен родному отцу, а сестре его не отдают
Дети сегодня все чаще становятся объектом каких-либо споров между супругами и родственниками, которые разбираются в суде, кто больше любит ребенка. При этом о самом ребенке, как правило, один из «любящих» родителей в процессе борьбы даже не думает. Но встречаются ситуации, когда судьба ребенка по закону зависит от одного (оставшегося в живых) родителя, а на деле — она его совершенно не волнует. В таких случаях вроде бы и суд, и общественность должны встать на сторону человека, готового принять на себя заботу о ребенке. Они бы и встали, но закон не позволяет.
По миру пойдете...
Витя у мамы был поздним ребенком — в возрасте за сорок она родила его от второго мужа. Муж, надо сказать, был не слишком благополучным: любил принимать алкоголь и не любил работать. Периодически кодировался, устраивался на работу, ссорился, увольнялся. Когда появился сын — попытался поработать подольше. А потом ушел в запой, сел дома и стал наблюдать, как жена, оставив трехмесячного сына на попечение его уже взрослой сестры от предыдущего брака, пыталась поднимать бизнес. И сколько ни уговаривала семья «отца семейства» хоть что-нибудь зарабатывать — он был непреклонен: мол, не с его амбициями стоять простым продавцом: то словом обидят, то обращением...
Жил папа, надо сказать, в «приймаках» — в двухкомнатной хрущевке своей жены, при этом за плечами имел собственную «трешку», оставшуюся от матери. Так, про запас. Зариться на свою собственность запретил категорически: однажды жена заикнулась, что возникли серьезные материальные проблемы — можно продать жилье. И получила удар в голову. Надо сказать, далеко не первый, муж и раньше ее поколачивал. Но она ему многое прощала, даже бесконечные запои. Как вспоминает сегодня Витина сестра Валентина: «бывало, он месяц пил, следующий месяц его „капали“ — мама скрывала, что он проблемный, даже в психушку на лечение определяла под чужим именем». Знать бы, как потом могут пригодиться эти сведения.
А когда мальчик пошел в школу, папа и вовсе решил с женой развестись — у женщины возникли проблемы с долларовым кредитом (на тот кризисный момент такой был у многих). Ну, зачем ему «чужие» проблемы?
Надо сказать, что Витя оказался не очень здоровым — ребенку нужна особая диета, он часто болел, но папа его здоровьем, да и успехами в учебе не интересовался. Потом тяжело заболела мама мальчика (рак в тяжелой форме), и вот тогда мужчина вообще перестал общаться с семьей. Сестра Вити в отчаянии звонила ему с просьбой помочь хоть чем-то — на шее невыплаченный кредит, надо следить за Витей, надо бежать в больницу к маме, надо оплачивать лекарства. А он в ответ: да не трогайте вы меня своими проблемами! И он подает в суд заявление на развод, предупредив больную жену: даже не пытайся потребовать алименты, а то я у вас все отсужу — по миру пойдете, и ты, и твои дети. Валя вспоминает: «раньше он таким не был, может, потому, что пьет сильно, деградирует уже как личность?»
В январе 2010 года их развели, а позже девушка опять решила попросить помощи у бывшего уже отчима — ну, не можешь помочь материально, хотя бы Витю на время возьми к себе, мне же маму спасать надо — я не могу разорваться. Но «папа» ответил: не могу, нет у меня ни времени, ни возможности им заниматься.

Она тебе никто!
Недавно Витина и Валина мама умерла. После похорон нужно по закону решать судьбу мальчика, хотя его сестре казалось — ну что тут решать? Одиннадцатилетний Витя живет с ней все эти годы, он для нее и брат, и второй, старший сын — в семье у Вали с мужем растет и полуторагодовалый сыночек. Валя стала собирать документы, чтобы оформить опекунство над своим братом. Пришла в районный отдел опеки, где ее просто огорошили: как бы она ни старалась, а брата ей не отдадут, оставят с отцом (?!). Мол, опоздали — с января сего года, по новому законодательству, если остается живой родитель, он и должен заниматься всеми проблемами ребенка: оформлять наследство умершего, собирать документы на получение пенсии ребенком, в общем, представлять все его интересы. О которых его папа уже, похоже, подзабыл — скоро подойдет к концу срок, в течение которого и наследственные права следует оформить, и пенсию ребенку по потере кормильца, а со стороны папы никаких движений. Сестре же совершать подобные действия, оказывается, нельзя.
Правда, папа иногда напоминает о себе, но в довольно оригинальной форме — зная, что мальчик любит его любого, он звонит ему на мобильный и своими разговорами доводит до истерик. Валя застала один из тайных разговоров папы с сыном: мол, я приеду за тобой, ты мне тихо откроешь дверь, и я тебя заберу. Витя отвечает: «Я спрошу у Вали». Папа сам доходит до истерики — «Да какая Валя, она тебе никто!» При этом сестра содержит брата все это время, собрала в школу к первому сентября, одела-обула — мальчик за лето сильно подрос, следит за диетой — да просто любит, в конце концов, и никому не отдаст.
Чиновник исполкомовской комиссии по правам детей не нашел ничего лучше, как посоветовать Вале добиваться прав на брата в суде, путем установления места жительства ребенка — у нее или у его отца. Спасибо, юридически грамотный человек подсказал: ну, что вы делаете, только время теряете — подобный вопрос решается исключительно между бывшими супругами. Выход только один — лишать родителя его родительских же прав, другого пути нет.
Хотя мог бы и сам отказаться — с 25 июня (день смерти бывшей жены) он не исполнил ни одной из возложенных на него обязанностей: на вопрос о вступлении от имени сына в права наследования ответил: обойдется. Но официального отказа не написал, а срок заканчивается 25 декабря. Пенсию мальчику не оформляет, но и доверенность на это Вале не дает. У мальчика и без папы есть семья, но нет никакого законного статуса по сей день.
Кто кого любит
Собирая документы в суд для лишения «папы» родительских прав, Валя столкнулась с тем, что доказать его несостоятельность как родителя крайне сложно. Во-первых, лечили от алкоголизма его анонимно (опять-таки, суд может посчитать, что вылечили). Во-вторых, несмотря на то, что на семейные скандалы, инициируемые «папой», вызывали милицию, данные об этом участковый так и «не нашел» и дал ему чудесную характеристику. А соседи и вообще решили, что против склочного соседа «не попрут» — от него можно ожидать чего угодно.
Валя говорит: «Я не понимаю, почему от таких родителей не требуют хотя бы справку о состоянии здоровья — да он бы какие-то анализы сдал. У него в квартире и бомжи жили, и другие странные личности, мало ли что он от них мог подцепить? Но, честно говоря, не этого я боюсь — боюсь реакции брата на судебный процесс. Мне страшно за него. Он нервный и очень тонко чувствующий ребенок, отца любит. И для него это будет огромный стресс, а когда он волнуется, у него уровень ацетона повышается, температура. Хочется его уберечь от всего этого, а то травма моральная останется на всю жизнь».
Валя борется с чиновниками и бывшим отчимом не потому, что не любит «папу». А потому, что очень любит Витю.
Ванда ЯЗВИЦКАЯ, «Крымский ТелеграфЪ»,
фото Архив «КТ»
Материал опубликован в «КТ» № 152 от 14 октября 2011 года