Главный врач первого родильного дома столицы — человек очень известный, публичный и, конечно же, занятой: ведь воплощение идей в жизнь — хлопотное дело. Он один из первых предложил создать перинатальный центр в Крыму, который наконец создан. Газете «Крымский ТелеграфЪ» удалось вклиниться в жесткий график Петра Николаевича и побеседовать о новых методах родов, о перинатальном центре и о том, как больницам начать зарабатывать самостоятельно.
Можем выходить ребенка весом 550 граммов
— Петр Николаевич, хочу сначала затронуть не совсем приятную тему, но не задать этот вопрос не могу. Как у вас обстоят дела с детской и материнской смертностью?
— У нас показатель перинатальной смертности ниже четырех промилле — 3,8 при так называемом рейтинговом 11 промилле. Мы имеем очень хороший, европейский показатель. Но и здесь есть нюанс. В городе два родильных дома и беременные наблюдаются в женской консультации второго родильного дома, а рожают уже как во втором роддоме, так и в первом, у нас. В этом году, к сожалению, в наш роддом поступило очень много женщин уже с мертвым плодом. Мы только приняли мертвого ребенка, мы же его не наблюдали, однако цифра идет к нам.
— Кстати, некоторые медики считают, что партнерские роды уменьшают смертность на 50–80% среди женщин.
— Абсолютно согласен. Процент не скажу, врать не буду, потому что у нас не было такой смертности до введения партнерских родов, чтобы она снизилась настолько, но однозначно уменьшает. К тому же медицинский персонал более ответственно относится, когда есть тот же муж, который может сделать замечание, что возле его жены не сидят или делают ей что-то не так. Посторонний человек, присутствующий при этом процессе, как бы дисциплинирует медицинский персонал.
— В Европе, например, выхаживают младенцев, рожденных на пятом месяце беременности весом в 500 граммов, а как у нас?
— Мы имеем практику выхаживания таких детей. В нашем роддоме есть необходимое оборудование и, что самое важное, подготовленные специалисты. Самый маленький ребенок у нас был 550 граммов, он появился на свет в 22–23 недели. Кстати, во втором роддоме и в перинатальном центре такие случаи тоже были.
— Уже много лет женщины за рубежом рожают с применением обезболивающих препаратов, у нас практикуется что-то подобное?
— Приведу такой пример: когда я в первый раз ездил за границу и в первый раз увидел в 1990-е годы иностранные больницы и родильные дома — это, конечно, вызвало некое удивление, шок и даже восхищение. Сегодня, выезжая туда, фактически разницы не вижу, а иногда у нас и лучше. Я это веду к тому, что и у нас сегодня в медицине применяются новейшие технологии, сегодня уровень родовспоможения абсолютно ничем не отличается от мирового. Сегодня по желанию женщины делается так называемая эпидуральная анестезия (один из методов регионарной анестезии, при котором лекарственные препараты вводятся в эпидуральное пространство позвоночника через катетер). Под этой анестезией мы не только обезболиваем роды, но и делаем операции — до 70% всех операций проходит под эпидуральной анестезией.
— Эта анестезия как-то влияет на здоровье женщины и младенца?
— Теоретически любая медицинская манипуляция, включая обычную инъекцию, несет в себе какие-то проблемы. Можно сделать так укол, что человек станет инвалидом, но это означает непрофессионализм медперсонала или может быть вызвано какими-то осложнениями. У нас ее делают только высококвалифицированные анестезиологи, хотя если нет болевого синдрома, нет осложнений, то мы стараемся ослаблять боль массажами. Обучаем массажу будущих пап.
Перинатальному центру только предстоит создать себе имя
— Может, это некорректно с моей стороны, но вы сказали, что можете выхаживать 500-граммовых младенцев так же, как и перинатальный центр. Так зачем он нужен, если, получается, обычный роддом может выполнять те же функции?
— До вчерашнего дня, образно говоря, мы выполняли всю работу перинатального центра. Примерно 18 лет назад, я тогда был главным врачом второго родильного дома, мы как раз создавали прообраз будущего перинатального центра. Другое дело, что всегда не хватало оборудования, медикаментов, денег. Сегодня более 60 миллионов выделено на этот центр — закуплено самое современное оборудование, сделан прекрасный ремонт. А костяк специалистов — это опять-таки врачи городских родильных домов, в основном второго родильного дома. Они продолжают оказывать ту помощь, которую оказывали и раньше, только в более усовершенствованных условиях.
— А много врачей из вашего роддома ушли работать в перинатальный центр?
— Из нашего роддома перешел один акушер-гинеколог и два детских врача. Больше от нас никто не переходил. Врачам нравится работать в нашем коллективе, в нашем родильном доме, они понимают, что и имидж первого родильного дома, и наши стены, которым больше ста лет, очень востребованы среди женщин.
— Но насколько я знаю, многие женщины, рожавшие в перинатальном центре, оставались очень довольны инфраструктурой, но не сотрудниками. В интернете много отзывов — то неправильно посмотрят, то анализы не так возьмут...
— В отличие от перинатального центра, который формировался практически с колес, у нас, к счастью, с персоналом все не так. Мы являемся базой подготовки врачей в интернатуре и акушеров. Поэтому все те, кто будет в перспективе акушерами-гинекологами и акушерками, проходят на нашей базе практику. За много лет у нас выработалась своя система — мы из группы перспективных врачей выбираем тех, которых хотели бы видеть у себя. Поэтому с подготовкой кадров у нас проблем нет — мы укомплектованы хорошо.
— Но всегда есть самые известные и востребованные специалисты. В роддоме номер один это кто, поделитесь?
— Сегодня даже в интернете женщины обмениваются впечатлениями: у кого рожала, как рожала, как себя вели, сколько денег отдала и так далее. Многие фамилии на слуху, я не буду оригинален, часто ко мне обращаются с просьбой попасть к доктору Ирине Дубовенко, заведующей отделением, или Игорю Шлапаку, тоже заведующему. Также пользуется спросом, если так можно выразиться, Муветдет Тархан. Ольга Митрофанова, например, особенно популярна у тех, кому предстоит родоразрешение оперативным путем, она у нас одна из лучших хирургов-гинекологов не только в роддоме, но и в Крыму. Начмед Андрей Торсуев, Василий Николаев, профессор Виталий Заболотнов и др. Еще много могу назвать фамилий, у нас десятка полтора-два врачей, к которым активно обращаются.
— Вы отправляете своих специалистов на стажировку, на курсы повышения квалификации...
— Направляли, скажем так. То есть в свое время, когда работали различные программы — и американские, и швейцарские по обмену опытом, я и многие наши доктора выезжали на стажировку за границу, что в общем-то и позволило нам в свое время создать отделение детской реанимации. Сегодня намного реже нам предлагают такие стажировки, потому что все эти поездки начинаются из Киева, в основном выезжают киевские специалисты. Да и достаточно серьезная проблема сегодня — это знание языка. Многие фирмы хотят пригласить на стажировку каких-то специалистов, но реально без знания языка это сделать трудно.
Хотим зарабатывать легально
— Как в наше время, при достаточно скудном финансировании, выжить? У вашего роддома, наверное, много спонсоров? Счастливые отцы, например...
— Когда-то было модным такое слово «шефы», но шефская помощь мало реализуется. Конечно, если мы сами обращаемся к кому-либо — нам всегда помогают, идут навстречу. Я могу привести в пример завод «Фиолент»: когда бы я к Александру Баталину ни обратился, нам бывает нужно выполнить сложные работы по сварке или что-то отремонтировать, всегда идет навстречу. Но в плане постоянной шефской помощи — такого нет.
— Но если бы была — не отказались?
— Конечно, нет. Нам спонсоры нужны.
— А вообще, как вы считаете, какая поддержка нужна нынешнему здравоохранению?
— Сегодня, к счастью, началось реформирование отрасли — больницы смогут иметь возможность зарабатывать. Ведь по-другому никак — на питание и медикаменты, например, нам выделяют по полторы гривны на женщину в день. Что можно купить на эти деньги? Поэтому мы просим женщину купить лекарства, внести добровольные пожертвования, хотя не всегда женщины их вносят от чистого сердца.
— Это понятно. Кто виноват, мы знаем. Что делать?
— Сегодня в городфе обсуждается вопрос создания на базе нашего родильного дома коммунального предприятия, такой пилотный проект.
— И что вам это даст?
— Больница должна быть более гибким, более самостоятельным субъектом, выполняющим свои задачи. Вот банальный пример: наш роддом попал в Киотский протокол: заменили окна, утеплили, отремонтировали здания, но зато окна все нараспашку. Потому что котельная топит в старом режиме. А вот если бы я сэкономил, допустим, на отоплении, я бы мог повысить зарплату медицинским работникам или купить медикаменты. Но мне же деньги с отопления на лекарства направить нельзя. К сожалению, со стороны чиновничества есть определенное противодействие, потому что на словах все за, а на деле препятствий больше, чем помощи.
— Непонятно одно. Сейчас сдают добровольные взносы — и покупайте на них что вам надо.
— Сегодня, к сожалению, во многих больницах деньги проходят в виде теневых платежей. А здесь это будет абсолютно легальная деятельность лечебного учреждения, и деньги будут поступать на официальный счет. Из них мы сможем заплатить и доктору в том числе. Беседовала Ирина ЗЮКИНА
Фото В. Зайцев
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 218 от 8 февраля 2013 года
Еще статьи:
Жизнь до и после..Дошло наконец!Нет денег — рожай на выселках!«Марафон» для роженицыЕсть ли жизнь после родов?