В нашей стране говорят либо о погоде, либо о коррупции — третьего не дано
Раньше нас пугали бабайками — теперь коррупцией... Вот вам новый анекдот: «Ешь, Вовочка, кашу быстрее, а то коррупция придет и все отберет...» Коррупция неодолима, как законы природы, которые чередуют день с ночью или ветер с дождем. Но солнце и ветер мы научились использовать в качестве альтернативной энергии, так почему же не плюнуть и не сделать из «коррупции» вечный двигатель?..
Держитесь, Киса, Запад нам поможет!
В рейтинге от Transparency International Украина по коррумпированности занимала уже в прошлом году 146 место из 180 стран. Интересно, что большинство из нас не способны соотнести с этим подлым понятием ни себя, ни кого бы то ни было из своего окружения. Тем не менее надо признать: кто хоть раз в жизни доставал «по блату» какую-нибудь мелочь или благодарил коробкой конфет девушку в приемной начальника ЖЭКа — уже участвовал в коррумпированной деятельности. Откаты берут везде: за рождение ребенка — 3 тыс. грн., поступление в университет — 50 тыс. грн., место на кладбище — больше тысячи. Так что антикоррупционный закон, который начал действовать с 1 июля, нам не указ.
Страна «тужится» в битве с социальной инфекцией, а ведь она стала нашей второй натурой. По оценке некоторых экспертов, ежегодно сумма взяток у нас достигает размера государственного бюджета страны, то есть больше 280 млрд. грн.! При этом теневая экономика в стране достигла 40%. Тут статистика явно скромничает. В 2005 году США выделили Украине на борьбу с коррупцией $2,7 млн. В 2009 году Евросоюз и Совет Европы — €1 млн. 750 тыс. и еще 22 млн. в этом году.
Можете себе представить, что за эти деньги главный «Антикоррупционный сайт» взялся пиарить не что иное, как «социальную рекламу» в качестве универсального оружия против взяточничества. Словно нам мало рекламы шампуней с прокладками, так призывают еще смотреть ролики со мздоимцами.
Показательные «посадки» проштрафившихся чиновников «для блезиру» периодически маячат в СМИ. Только мало кто получает от этих вестей «с коррупционных фронтов» хоть какое-то удовлетворение, разве что сами участники спектакля под названием «борьба с коррупцией», в том числе в виде ден-
знаков конвертируемой валюты.
Ничем приличным эти спектакли не заканчиваются. Вот вам пример из истории: пункт N6 из составленной Гитлером в 1920 году программы Национал-социалистической рабочей партии Германии. Согласитесь, звучал он убедительно: «Мы отвергаем коррупционную парламентскую экономику и раздачу постов по партийным спискам, без учета характера и деловых качеств...» Чем все закончилось — не будем вспоминать.
Из «говна» — офшорчик
Что настораживает сегодня, это то, что аттракцион битвы с коррупцией гражданам сильно поднадоел, он стал частью быта и вгоняет в смертельную скуку.
Что забавляет и радует, — то, что психологи и другие господа от науки сегодня пытаются найти в этом феномене что-нибудь «эдакое», даже позитивное (наверное, от безвыходности). Их можно понять. Мы, как Алиса в Зазеркалье, которая старательно пыталась уйти от дома, но чем больше старалась, тем скорее попадала в исходную точку. Но как только она поняла законы сказочной реальности, она сделала все наоборот: направилась прямо на дом, что называется, «в лоб» — и сразу вышла из тупика. С ней стряслось то же самое, что с украинскими согражданами, которые оказались в реальности «рыночной демократии» с ее коррупционными законами. Только мы за 20 лет бессмысленного хождения по кругу даже для разнообразия не рискнули сделать ход «от противного». Европа легализовала проституцию — и справилась с проблемой, может, нам легализовать коррупцию?
Предположим, что действительно лучший способ борьбы с коррупцией — отмена и без того декоративных ограничений, которые для нее сегодня придуманы. Что, если взять и поставить эксперимент — временно легализовать коррупцию по всей стране (эдакая амнистия наоборот). Это было бы возвращением в <nobr>90-е,</nobr> когда все возможности были или казались равными. Коррупционный «офшор» под названием «Украина» в этом случае может наделать шороху на всю Европу и не только. Люди к нам потянутся. Правда, определенный контингент. Но в таком случае можно сделать так, как это делают сегодня развитые страны мира, — отказаться от экстрадиции, выдачи преступников-коррупционеров с приличными деньгами правосудию иностранных государств. Америка вообще не практикует выдавать таких ценных преступников, чем и наполняет свой карман. А чем мы хуже Америки? Пусть это будет наш «неприличный» ответ поборникам демократии.
Инфузории-взяточники
Почему не признать нам сегодня, что коррупция — мать социального порядка, в котором сограждане приноровились выживать без какой-либо помощи государства. Наши люди, кто во что горазд, конвертируют властный капитал в экономический, предпочитая форму «натурального обмена». В конце концов, никто не отменял древнее правило взаимного обмена. Мозговой штурм, который пару лет назад в России проводили на специальной конференции научные специалисты, дал свой диагноз коррупуции. Биолог Евгений Куликов тогда заявил, что коррупция, то есть торговля статусом и ресурсами, — слабо отделима от жизни и входит в жизнь живых систем с появлением многоклеточных организмов. Подразделение функций, не всегда «честное» с формальной точки зрения, позволяет клеткам договориться «по понятиям» и обеспечивает эволюцию и поддержание сложных социальных систем клеток... Статус как источник привилегий — начало любого живого организма, говорят биологи. В общем, из песни, в том числе и украинской, слов не выбросишь.
Дружба крепкая не кончается...
А вот над психологическими корнями коррупции сегодня почему-то мало кто задумывается. А ведь есть такая штука, как иерархия потребностей Абрахама Маслоу. По ней человек сначала должен удовлетворить свои физиологические потребности. После этого начинается удовлетворение потребности в аффилиации (то есть потребности в дружбе). Удовлетворив их, человек начинает удовлетворять потребности в самореализации.
В результате некоторые психологи полагают, что коррупция растет из дружбизма — гипертрофированного варианта дружбы, при котором свое расположение другому человеку можно выразить не иначе как нарушением закона. Главный лозунг дружбистов — не имей сто рублей, а имей сто друзей, которые помогут тебе получить эти 100 рублей. Коррупционеры хорошо знают, что лучшего капитала, чем верные и влиятельные друзья, не сыскать.
Приведем в пример одного крымского бизнесмена, который периодически примеряет на себя роль чиновника. Он постоянно поздравляет всех, кто когда-либо попадал в круг его жизненных интересов, со всеми праздниками. Господин установил на своем мобильном телефоне календарь праздников и список тех, кому планирует напоминать о себе, теша их самолюбие. В результате невидимые друзья неустанно забрасываются поздравлениями. Мобильник делает свое дело, автоматически поддерживая связи с бывшими соратниками. Сами понимаете, несколько сотен СМС-ок в день для чиновника не в напряг... Зато выгодные связи не теряются.
Кстати, кроме дружбизма, есть другая версия происходящего, которая была озвучена на упомянутой конференции. Предпосылкой тому, что мы называем «коррупцией», некоторые исследователи называют кризис перепроизводства святости, благодати и прочего... Все это составляет коррупцию духа, с которой начинается любая другая коррупция. Судите сами, не так давно православная церковь разрешила священникам участвовать в выборах. Соответствующий документ был опубликован на официальном сайте РПЦ.
Правда, в документе оговаривается, что участвовать в выборах служители церкви могут только в исключительных случаях — ради спасения страны... Удобно подключаться к выборам в «экстремальных» случаях. Проплачивают тебе «спасение страны» меценатской помощью «на храм», и ты ставишь галочку в нужное время в нужном месте. Согласитесь, на этом фоне простым участникам этого спектакля коррупция уже не кажется таким уж исчадием...
Мила ШИПШИНОВИЧ
фото Архив «КТ»
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 156 от 11 ноября 2011 года
Еще статьи:
За какие услуги и сколько берут чиновники с украинцев и крымчанКак народ свои голоса продаетБраво «борцам» с коррупцией!Пуленепробиваемая коррупцияЛюдмила Лубина: «Может, на криминалитете я себе имя и сделала»