Евпаторийцы, проходящие воинскую службу в зенитно-ракетном полку, дислоцирующемся в районе Авиагородка, оказались заложниками политического кризиса и неуемных амбиций отдельных политиканов. Сегодня свои же земляки на родной земле называют их «оккупантами» и «бандеровцами»…

В минувшую субботу, 1 марта 2014 года, военнослужащие в/ч А-4519 готовились отмечать очередную годовщину своей воинской части. Но с самого утра к ним пожаловали непрошеные гости – бойцы в масках, переодетые в военную форму без опознавательных знаков, вооруженные автоматическим оружием. Они полностью заблокировали зенитно-ракетную часть, выдвинув украинским военнослужащим требование – сдать оружие.
Сегодня уже не секрет, что вооруженная до зубов «самооборона» (как ее называют крымские и российские власти) – на самом деле является военнослужащими Российской Федерации. И о том, как ведут себя наши воины в присутствии войск чужого государства, когда слышат в свой адрес такие слова, как «бандеровцы», «оккупанты» (особенно от представителей «Русского единства»), нашему корреспонденту рассказал участник событий майор Николай ЛУКЬЯНЧУК.
«ЕСЛИ НАС БУДУТ ШТУРМОВАТЬ, ТО ЭТО БУДЕТ САМАЯ АБСУРДНАЯ СИТУАЦИЯ, КОГДА РУССКИЕ БУДУТ ПРОЛИВАТЬ КРОВЬ ТАКИХ ЖЕ РУССКИХ»
– Я представляю воинскую часть, теснейшим образом связанную с Евпаторией. Все мы – неотъемлемая часть городской громады. Подавляющее большинство наших военнослужащих – коренные евпаторийцы, у которых здесь родились и выросли дети, на этой же земле появились внуки. Здесь нашли свой вечный покой наши деды и прадеды.
Почему же тогда иностранных военных называют освободителями? Ведь среди них мы видим солдат из Бурятии, Чувашии, Удмуртии. Неужели они ближе, чем мы – те, кто помогал городу, когда взорвался дом на Некрасова, когда мы вместе преодолевали природные и техногенные катаклизмы? Мы постоянно помогаем нашим ветеранам и городской громаде, в том числе при проведении городских праздников и в военно-патриотическом воспитании школьников. Как язык поворачивается называть нас оккупантами на родной земле?
Я и мои коллеги оказались в очень сложном положении. Хоть мы и находимся в своей воинской части, все ее объекты блокированы военнослужащими другого государства. Здесь, в Евпатории, нас называют оккупантами, а на материковой Украине – предателями. И те, и другие заявления не соответствуют действительности.
В нашей воинской части, как и в других, сложились многонациональные коллективы. Большинство военнослужащих – русские, и в этом парадоксальность ситуации. Не по нашей воле российские военнослужащие оказались на территории нашей воинской части. Вначале был приказ вышестоящего начальства не противодействовать им, чтобы не спровоцировать конфликт, затем пришли другие приказы, но время было упущено. Заложниками российской экспансии, агрессии – по другому это назвать нельзя – оказались части Воздушных Сил Украины. Они сегодня находятся под массированным психологическим воздействием со стороны военных Российской Федерации, представителей радикально настроенных пророссийских организаций нашего города.
Ни один офицер, прапорщик, сержант и солдат не имеет намерения присягать самопровозглашенной власти Крымской автономии. Каждый здравомыслящий человек понимает, что новое правительство пришло на штыках российских войск. На их сторону мы переходить не собираемся. Все мы честно выполняем свои обязанности и остаемся верными присяге украинскому государству.
Все крымские части держат оборону, находясь на осадном положении. На территории некоторых из них расположены жилые дома военнослужащих, их семьи оказались заложниками, дети не могут ходить в детские сады и школы.
А россияне говорят, что пришли помогать нам, чтобы не допустить экстремизма, что они миротворцы. И в то же время – бряцают оружием, пугают наши семьи, детей. На стихийном митинге около нашей части ее ветераны, ветераны Великой Отечественной, воины-афганцы, жены военнослужащих возмущались поведением представителей российской армии.
В то же время мы ведем себя очень толерантно. Хоть россияне нагло зашли в наш дом и хозяйничают, мы, видя, что больше трех суток они не имеют горячего питания, делимся с ними. Когда одному из российских военнослужащих стало плохо, наш начмед заподозрил серьезный недуг, и человека отвезли на частной машине в местную больницу, оказали помощь. Находясь под дулами автоматов и пулеметов, мы остаемся в первую очередь людьми.
Многие простые офицеры российской армии говорили, что прибыли к нам не по доброй воле. Им не нравится сухой паек, сырая земля, на которой они вынуждены сидеть. Они уже по 3 месяца не видели своих семей, и в любой момент готовы услышать радостный приказ об убытии в места постоянной дислокации. Его пока нет, но звучат ультиматумы: если не сдадим оружие, нас будут штурмовать. Если случится подобное, то это будет самая абсурдная ситуация, когда русские будут проливать кровь таких же русских.
Не только в наших семьях царит тревога. Мне звонят многие мои однокурсники из России, переживают и возмущаются вероломным вмешательством их страны в дела суверенного государства. Они поддерживают нас в решении быть верными присяге, ведь присяга для военного – очень важный шаг в жизни. Изменить народу Украины, которому мы присягали служить верой и правдой, – это изменить, прежде всего, себе, своим мужским и человеческим принципам.
P.S. После нашей встречи майор отбыл в расположение своей части, которая сегодня вечером опять вынуждена отбивать штурм вооруженных «освободителей» и радикально настроенных пророссийских активистов. Среди штурмующих находятся также служащие евпаторийского «Беркута» (что они там делают – выяснить не удалось, поскольку руководство подразделения отказывается давать комментарии нашим журналистам). Украинские военнослужащие в очередной раз стали живым щитом, дабы не допустить «гостей» на территорию своей воинской части.
Дмитрий Онищук, Алла Тараторина.
«Евпаторийская здравница»