Его жизнь была похожа на роман. Добровольцем в 16 лет он пошел в армию. Отступая вместе с нашими войсками, попал в плен, ему помогла бежать одна добрая женщина. Потом он воевал в партизанском отряде, который был создан на оккупированной территории за счет энтузиазма патриотов, а не руководством сверху. Это был не санкционированный властью отряд. В нем не было замполита. Духовным лидером и самым авторитетным человеком в отряде был священник. После освобождения Харьковщины отряду было поручено обнаружить и ликвидировать разрозненные остатки фашистских войск, и они справились с этой задачей. Когда Станислав Кононович был призван в действующую армию, он неожиданно обнаружил, что зачислен в штрафную роту. А после ранения получил вместо боевых наград ссылку в лагеря на принудительные работы по добыче угля в шахте под конвоем.
Эти испытания не озлобили его, но подорвали здоровье. Работая на заводе, он пошел в вечернюю школу, чтобы завершить среднее образование, прерванное войной, а потом поступил на журналистский факультет Харьковского университета.
Мы не раз спрашивали Станислава Кононовича, почему он не описал свою жизнь в автобиографическом повествовании – так, как рассказал нам. Тогда, в начале 1980-х гг., наверно, это было еще рано, но и потом, когда были сняты цензурные препоны, писатель почему-то этого не сделал, а все сложности своей жизни военной и послевоенной поры приписал своим героям.
Другие тяжелые испытания с ним случались потом не раз, – начиная с наказания за участие в “крамольном” “Новом мире“ А. Твардовского. Уволенному из ялтинской газеты молодому журналисту, отцу маленького ребенка, приходилось едва сводить концы с концами, писать, не находя издательств для публикации своих работ.
Помимо войны, еще одной важной темой его творчества были Крымские горы. Он обожал походы по Крыму, которые не были праздными, а всегда связаны с поиском. Крымская яйла была одной из главных героинь произведений С. К. Славича. Никто в литературе не описывал так замечательно Крымскую яйлу. Особенно он любил Караби.
Вот что пишет писатель в повести «Дождливое лето»:
«… С непривычки подъем казался трудным. Но в последний момент почти без всякого перехода (как это бывает, когда из тьмы вырываешься на яркий свет) распахнулись небеса, открылись голубые дали, ударил в грудь свежий ветер, и – бог ты мой! – восторг (вот единственно подходящее слово), мальчишку охватил восторг.
Потом это случалось не раз: ждал, готовился, и все же яйла неизменно оказывалась неожиданной. Чем больше ее узнавал, тем больше открывалось этих неожиданностей. После суеты и многолюдья курортного побережья, после умиротворенности высокоствольного леса яйла поражала настороженностью, тревожностью, изменчивостью своих настроений, хотя ясно было, что ничего такого в ней нет”.
НЕбудничность, НЕповседневность его жизни нельзя забыть. Он высоко нес себя в нашей обычной жизни, с ее каждодневными заботами и хлопотами. И это была не поза, а жизненный уклад. Почти все встречи с ним представляли увлекательное путешествие в мыслях. Другое неотъемлемое качество С. К. Славича – благородство и великодушие. Он всегда был расположен к людям, уважительно разговаривал с ними, – не только со знакомыми, но и с теми, которых случалось встретить на улице.
Его дом был интеллектуальным центром Ялты. И для местной интеллигенции (врач В. Ширяева, поэт Г. Покудова, журналист Е. Морозова), и для приезжавших в Литфонд выдающихся людей из мира литературы и искусства. А какие у него были друзья: знаменитый альпинист Ю. Б. Бурлаков, учитель литературы и русского языка М. И. Выгон, которого многие помнят в Ялте, заслуженные исследователи и писатели Крыма и России Н. Н. Калинин и М. А. Земляниченко, поэты С. Новиков, В. Коробов, И. Жданов.
Борис Чичибабин, друг и сокурсник, посвятивший ему два своих стихотворения, верно отметил одно из главных качеств Славича – беспокоиться и тревожиться о судьбах человечества. Он действительно был совестью нашего города, борясь за сохранение исторической застройки Ялты и природы горного Крыма. Это качество вечно молодых он сохранял всю жизнь.
На книге сборника стихов Чичибабин написал: “Дорогим Маре и Стасику Славичам от вечного друга и единомышленника на память обо всей прожитой физически врозь, а духовно вместе, жизни. 13.06.1991 г. Ялта”. В семье Славича хранится рукопись стихов “Верблюд”, которые Чичибабин посвятил
С. Славичу.
«Из всех скотов мне по сердцу верблюд.
Передохнет - и снова в путь, навьючась.
В его горбах угрюмая живучесть,
века неволи в них ее вольют.
Он тащит груз, а сам грустит по сини,
он от любовной ярости вопит.
Его терпенье пестуют пустыни.
Я весь в него - от песен до копыт…»
Мы много слышали от Станислава Кононовича о “Вике Некрасове”, брали у него почитать книгу “В окопах Сталинграда“ первого издания, со смешными картинками 1940-х гг. Текст книги о буднях войны поражал отсутствием всякого, не свойственного той эпохе, официоза. Виктор Некрасов верно заметил другое неповторимое качество писателя Славича – умение разговаривать с читателем. Умение размышлять. Поэтому его и называют Мыслителем. Вот что пишет В. Некрасов С. Славичу в письме 16.1.1970 г. о рассказах “Поиски Киммерии”: “Ты уловил легкость и непосредственность изложения. Ты со мной, читателем, разговариваешь. Это не каждому дано. Я влюбился в твои скобки. Ах, как оказывается, они нужны…
Я не говорю о том, что ты рассказал мне, чуть-чуть “крымчанину”, то, чего не знал… Шел с тобой, выпивая, говорили о другом. Ты собрал то, что я бы никогда не прочитал, почему? Важно, как ты сумел мне об этом рассказать. А это как, ты нашел”.
Когда мы познакомились в 1982 г. в Обществе охраны памятников истории и культуры и целый день вчетвером, вместе с С. К. Славичем и архитектором В. С. Сергеевым ездили на автобусе, осматривая состояние исторических и археологических памятников, он нам сказал: “Мне кажется, мы будем с вами дружить”. Так вскоре и случилось.
Он обследовал с Виктором Новиченковым древний нагорный путь, приезжал к нам на раскопки, оставался ночевать в лагере, выходил со всеми на раскоп и ножом раскапывал выделенный ему участок – метровый квадрат. В 1988 г. в журнале «Радуга» и 1989 г. в издательстве «Советский издатель» в Москве была опубликована повесть “Дождливое лето”. Действительно, погода в полевом сезоне
1983 г., который проходил в горах на высоте почти в полтора километра и длился с мая по октябрь, была дождливой и холодной, даже в июле и августе.
В эту повесть он включил несколько стихов своего сына, которые органично вошли в текст произведения. Он гордился своим взрослым сыном, рассказывал, как любил брать его, мальчишку с собой в походы по Крыму.
С женой Мариной Михайловной Габинской С.К. Славич написал один из лучших путеводителей по Южнобережному Крыму. Она была первым его читателем и рецензентом. Как он ее уважал и считался с ее мнением! Мы постоянно слышали от него о его “Маре”. Он был преданным и заботливым мужем, ему тяжело далась ее потеря.
В течение тридцати лет знакомства и все более крепнущей дружбы у нас было много поездок, прогулок и выходов на природу. Зимой, в начале 1986 г. отправились компанией вдоль моря в Ливадию. Начал падать снег, и пока мы путешествовали, Ливадию и Ялту завалило снегом. В Ливадийском парке слепили озорную и хулиганистую на вид снежную бабу, рассмешившую всех нас.
Когда мы проводили раскопки нижней оборонительной стены римской крепости Харакс в 2003-2005 гг., Станислав Кононович приезжал к нам. Там состоялась встреча очень похожих и уважающих друг друга благородных людей – С. К. Славича и другого замечательного человека, начальника Ай-Тодорского маяка Юрия Ивановича Тюрина.
Значительную часть своего архива, по нашему совету, Станислав Кононович передал Ялтинскому историко-литературному музею. Надеюсь, что материалы Славича в скором времени будут представлены в экспозиции ялтинского музея.
Светлый человек с фамилией Славич – славный гражданин и совесть нашего города (имя “Станислав“ в переводе с польского означает “славнейший“), щедрость таланта и добра, – наследие не только Ялты, Крыма, но и всей отечественной литературы XX – начала XXI в.
Новиченкова Наталья Георгиевна,
кандидат исторических наук, доцент КГУ,
лауреат премии им.
А.П. Чехова