Евпатория – сам по себе город уникальный, отмечает сайт Милосердие.Ru, а в деле сохранения памяти о Чернобыльской аварии он оказался «впереди планеты всей». Причем кавычки здесь можно и не ставить – это буквально так. Музейный комплекс Чернобыльской катастрофы «Звезда Полынь» расположен в самом центре Евпатории, и хотя он занимает не так уж много места, его трудно не заметить. Директор музея Сергей Васильев – жизнерадостный и радушный человек – охотно рассказал об истории создания музея и не только.

– Евпаторийский музейный комплекс посвященный Чернобыльской катастрофе – единственный в мире. В других городах есть скверы, памятники, есть просто музеи или отдельные экспозиции. Наш комплекс состоит из сквера, в котором расположен памятник жертвам катастрофы, музей «Звезда Полынь» и здесь же находится офис нашей организации «Память Чернобыля». Как случилось, что такой комплекс возник в Евпатории? Дело в том, что наш город одним из первых откликнулся на эту беду. Как только случилась авария на Чернобыльской АЭС, всех, кто отдыхал у нас в санаториях по путевкам, отправили по домам, а сюда пошли поезда с эвакуированными жителями пострадавших районов. В мае 1986 года Евпатория приняла 30 тыс. детей, прибывших из зон радиоактивного загрязнения. 32 санатория города перевели на условия работы в режиме чрезвычайных ситуаций. Дети здесь жили подолгу, родители их забирали, когда получали квартиры.
Идея о музее давно витала в воздухе. Офис нашей организации находился в подвальчике. Мы стали добиваться, чтоб власти дали нам другое помещение. Наша организация всегда на виду, мы постоянно участвовали в разных городских акциях. Начали мы с того, что привели его в порядок сквер, который был в запущенном состоянии. Раньше он назывался «Комсомольский», мы придумали ему другое название.
В помещении же, где мы теперь располагаемся, было отделение милиции. Я два месяца ходил к их начальству, как на работу, уговаривал, чтобы нам его отдали. И наконец в 2011-м году мы получили это помещение, а в 2012-м за четыре месяца сделали весь ремонт и открыли музей. Нам активно помогали предприниматели из «чернобыльцев». Музей сплотил компанию неравнодушных людей.
Посещение музея бесплатное, но на входе стоит кружка для пожертвований. Помещение у нас, конечно, маленькое, для многих экспонатов просто не хватает места. Ведь многие люди принесли нам документы, фотографии – хватит на два таких музея. И чтобы никому не было обидно мы периодически меняем экспозицию.
– Насколько активно жители Евпатории интересуются музеем, историей аварии?

– 26 апреля – День памяти погибших в аварии, а 14 декабря – День ликвидатора. За месяц до каждой из этих дат и еще недели две после из всех школ приходят классы на экскурсии. Раньше, когда музея еще не было, мы сами ходили по школам. Также регулярно приходят студенты медучилища, причем не только на экскурсии, но и проводят субботники по уборке сквера. Дети, сходив на экскурсию рассказывают о ней дома, родителям становится интересно, и они приходят тоже.
Дети из художественной школы участвовали в конкурсе рисунка на тему аварии в Чернобыле. Восемь работ наших детей были отмечены на конкурсе в Москве, в котором участвовали дети из России, Украины и Белоруссии.
– А какое отношение к аварии на Чернобыльской АЭС имеете вы?
– Я ликвидатор. В августе 1986 года я был в зараженной зоне, так как занимался эвакуацией детей. В те годы я работал в пионерском лагере «Юный ленинец» (он задумывался, как второй «Артек», а сейчас его отдали паралимпийцам), и поехал туда от этого лагеря. Ведь детей из Чернобыля и Припяти эвакуировали сразу. А запретная зона в 30 кв. км появилась позже, ее расширяли постепенно. И вот я ездил в Полесье, собирал детей по деревням. Тогда я и не думал, что я ликвидатор – командировка, как командировка. Помню, приехали в деревню, стоит машина, из которой раздают продукты. А кругом яблоки огромные растут. Мы: «Ой, какие яблоки!» Подходит бабуля: «Сынки, кушать ничего нельзя, все заражено». Люди уже понимали, что случилось, уезжали оттуда.
– Люди, жившие там, быстро поняли, что случилось? Ведь у обычных граждан информации толком не было.

– В городах Припять и Чернобыль жили работники станции. Они понимали, что такое атомная энергетика. И когда авария произошла, люди со станции стали звонить своим родственникам, предупреждать, чтоб те закрыли все окна и закрыли мокрыми тряпками для герметичности, чтоб никуда не выпускали детей. Но да, тогдашние власти обвиняли начальника станции в том, что он увез детей, то есть за то, что сеет панику. И даже дали указание 1 мая проводить парад. Но люди понимали. По деревням знали меньше, поначалу вообще ничего не понимали. Ведь радиация невидима. Понимание масштаба опасности пришло, когда из некоторых деревень выселив всех жителей, сами деревни пускали под трактор.
– Но ведь не все деревни снесли. И есть люди, которые вернулись в зону, в свои дома и живут там до сих пор…

– Вот, например, возьмем 100 человек, получивших облучение. 50 из них заболели тяжело, 20 – легко, а на 30 вообще никак не подействовало. Может быть и так. Вот приехали люди с свое село в зоне. Они уже пожилые, у них что-то болит, но они думают, что это из-за старости. Кто-то умирает – ну да, это же старик, вот и умер. А может быть, этот старик еще 10 лет прожил бы. С ликвидаторами то же самое: сколько ребят уже умерли, а кто-то живет до сих пор.
– Какие основные проблемы у украинских ликвидаторов – медицинские, социальные?
– Основные проблемы – это жилье и лекарства. На лекарства выделяется очень мало денег. Я вхожу в координационный совет крымских организаций ликвидаторов. Мы вышли с инициативой, чтобы чернобыльцам бесплатно делали хирургические операции. Но надо сказать, что в Евпатории в целом ситуация лучше, чем в других городах Крыма – к нам хорошее отношение со стороны городских властей. Есть проблема с детьми ликвидаторов – до 18 лет у них особый статус, а после 18 лет этот статус снимается. Сейчас этот вопрос мы пытаемся решить на правительственном уровне.
– После аварии на Чернобыльской АЭС в мире стало гораздо больше принципиальных противников атомной энергетики. Как вы к этому относитесь?
– Например, когда планировалось строительство АЭС в Керчи, многие высказались против, а один мой знакомый говорит: «Вот все выступают против атомной станции в Крыму. Но ведь возле Керчи она не помешает. И строить ее предлагалось по последнему слову техники. Отказавшись от этой идеи получим проблемы с электричеством». Ведь альтернативы-то пока не придумали – ни ветряные электростанции, ни солнечные батареи пока таковой не являются.
И еще немного о музее «Звезда Полынь»
Заходя в музей первое, что вы видите, цитата из Откровения Иоанна Богослова про Звезду Полынь и репродукция иконы «Спас Чернобыльский». Список этой иконы (список иконы – копия с чудотворного образа. – прим. Каламит) находится в евпаторийском православном храме Св. Николая Мирликийского (не путать с армянским храмом, посвященным этому же святому). «Спас Чернобыльский» – единственная в мире икона, на которой изображены ныне живущие на земле люди – в правом нижнем ее углу можно увидеть символическое изображение ликвидаторов аварии, еще не покинувших этот мир.
Среди экспонатов музея копии архивных документов, которые ранее были засекречены, подлинники фотографий радиологической разведки, выполненных в первые дни аварии, личные вещи и фотографии ликвидаторов, дозиметры, респираторные маски, накопители радиоактивного излучения, индивидуальные пропуски на въезд в зону отчуждения, образцы костюмов химической защиты. Также в музее представлено произведение евпаторийского художника Ивана Кудрявцева – объемная панорама, центром которой является макет 3-го и 4-го энергоблоков Чернобыльской АЭС после взрыва.
В музее демонстрируются и видеоматериалы – документальные фильмы, посвященные катастрофе в Чернобыле, и анимационный фильм Ксении Симоновой «Вечные слезы».
Игорь ЛУНЕВ, http://www.miloserdie.ru/