— Я помню, как в Ялту пришли немцы, — рассказывает Павел Николаевич. — Они спускались по Ай-Петринской дороге. Первыми проехали мотоциклисты. А вторая часть заходила со стороны Массандры. В Ялте, можно сказать, война началась резко. Тогда мне было 14 лет. Еще до объявления по радио, что она началась, мы уже знали о ней, так как взрослым принесли повестки. Помню, как в город поступили первые раненые. Из Одессы с пострадавшими от ранений приходили целые пароходы. Когда мы еще не знали, что началась война, по небу пролетели немецкие самолеты. Произошло это ранним пасмурным утром. Потом только узнали, что Севастополь подвергся бомбежке. Затем начались проблемы с продуктами в магазинах, их было очень сложно достать. На тот момент мы не думали, что немцы до нас дойдут. Ялту впервые бомбили 1 ноября 1941 года. До нас долетели девять бомбардировщиков и сбросили бомбы на порт. Они в основном упали за пристанью и за вокзалом. Началась эвакуация и полная неразбериха. Люди стали выливать все вино Массандровского винзавода в речку, чтобы оно не досталось немцам. Из-за этого море в районе причала было красным. А парторг бил бочки и сливал вино в навозную яму.
Павел Николаевич попал на войну в 1944 году, в возрасте 17 лет. Его направили в снайперское училище, находящееся в городе Пирятин. Обучение длилось почти год.
— Недалеко от Пирятина было село, нас ночью подняли по тревоге и утром привели туда, — вспоминает Павел Скрипченко. — Это было в феврале 1945 года. В селе осталась банда немцев, и мы должны были их поймать. Немцы расстреляли председателя сельсовета и председателя колхоза. А молодой учительнице они прямо в школе перерезали горло. У нас не получилось их догнать, они далеко ушли и это задание передали другим. Тогда меня ранило, так как немцы, убегая, обстреливали нас из миномета. Я получил осколочное ранение, но оно было незначительным. Рядом со мной находился командир отделения и один осколок насквозь пробил ему голову. Затем нас расформировали. Меня направили под Харьков. Там мы стояли полтора месяца в лесу на реке Северский Донецк. Наш батальон был очень боеспособным. Поэтому многих из нас хотели завербовать на флот, но командир батальона делал все возможное, чтобы его сохранить. Затем нас направили в Светогорск, а потом в Японию. Далее я служил в Хабаровске. Для меня это были не лучшие времена, так как есть было нечего.
Ветеран вспоминает, что в Ялте практически не было боевых действий. Зверствовали в основном свои, которые ради сохранения жизни перешли на сторону врага. После того как мужчина закончил службу в армии, он работал монтером на эклектрической подстанции, затем перешел в строительно-монтажное управление. В молодые годы Павел Николаевич любил охотиться на перепелов. Сегодня его убеждения коренным образом поменялись и он считает неправильным убивать животных ради собственного удовлетворения.
— Сейчас у меня живут пять кур и петух, я не представляю, как их вообще можно убить, — заметил Павел Скрипченко. — Раньше у нас вообще было до 30 кур. Помимо курочек у меня живут кошки и собака. Половину пенсии я трачу на корм для них. Животные мне доверяют, поэтому я не могу их подвести.
Несмотря на все жизненные перипетии, Петр Николаевич сохранил хорошее чувство юмора. По жизни он не унывает, много шутит и верит в лучшее. В 86 лет он выглядит на 75. Даже при том, что у пенсионера есть проблемы с сердцем. Усугубляет положение и то, что Петр Николаевич остался один. Он похоронил двоих сыновей, а несколько лет назад умерла его супруга.
— В свободное время я выращиваю тюльпаны и гладиолусы, — рассказывает Павел Скрипченко. — Когда моя жена была жива, мы выращивали цветов значительно больше. Одному очень тяжело, но я стараюсь не унывать. Сколько человеку отпущено, столько он и проживет.
Жизнь Петра Николаевича не всегда была легкой. Он пережил войну, служил в армии, много работал и похоронил всех близких людей. Но сейчас он не падает духом, заботится о животных, делает всю работу по дому и старается вести активный образ жизни.