— Аза Павловна, вы известный искусствовед, расскажите, почему вы выбрали эту профессию, что вам в ней больше всего нравится?
— Наверное, я сделала этот выбор неслучайно, так как еще с самого детства увлекалась разными видами искусства. Я ходила на балет, училась в музыкальной школе и посещала художественную студию. Везде я занималась с большим увлечением и показывала хорошие результаты. Поэтому руководители всех кружков считали, что я должна быть балериной, музыкантом или художником.
Долгое время я не могла определиться, что же мне выбрать? Когда уже училась в девятом классе, к нам приехал дальний родственник, который был доцентом университета. Я рассказала ему о своей проблеме, и он посоветовал мне выбрать теоретический факультет. Предложил поступить на искусствоведа в Московский университет. Мне очень понравилась эта идея, я весь год сидела в читальном зале городской библиотеки и изучала все, что было связано с изобразительным искусством, потом успешно поступила. По окончанию учебы получила очень необычную специальность. В моем дипломе она указана как историк, искусствовед, музейный работник. Такая квалификация была только у одного нашего выпуска. По существу, я больше именно музейный работник, так как вся моя жизнь была связана с музеями. Больше всего в профессии искусствоведа мне нравится исследовательская работа и создание экспозиций. С этим мне очень повезло, так как в Алупке на меня легла работа по воссозданию музея, который практически был утрачен. Я участвовала в создании экспозиций в трех самых известных дворцах Южнобережья и получала от этого большое удовольствие.
— Каким образом вы попали в Алупкинский дворец, в каком году это произошло?
— Совершенно случайно. Я училась в Московском университете и писала диплом по венгерскому искусству и художнику Михаю Мункачи, который родился в Мукачево. В Ужгороде остались его потомки и меня направили туда в командировку. Я планировала остаться там после учебы, но по распределению попала в Ульяновск. Отработала там два года и вернулась в Ужгород. А в мае 1956 года в Алупкинском дворце открылся музей изобразительных искусств, который был принят посетителями в штыки. Меня попросили переехать сюда как молодого специалиста и разобраться в ситуации. В мае 1957 года я была направлена Министерством культуры в Воронцовский дворец на должность заместителя по научной работе.
— С чего начиналось формирование коллекции музея, как собирались экспонаты?
— Собрание дворца было очень большим, часть экспонатов утратили во время революции, но все же большинство предметов удалось сохранить. После проведения Крымской конференции в Алупкинском дворце была госдача, часть собрания хранилась в запасниках. В 1955 году здесь решили сделать санаторий общего профиля. Все экспонаты в приказном порядке были розданы в другие музеи. Потом пришли к выводу, что помещение дворца не подходит для санатория. Тогда решили снова организовать здесь дворец-музей. В итоге было принято решение сделать во дворце музей изобразительного искусства, который расположился в залах Главного корпуса. Некоторые музеи Украины и России должны были передать в Алупку разные экспонаты, крымские — вернуть то, что получили из Алупки после расформирования музея. Экспозиция получилась не совсем логичной и не давала никакого представления об истории создания и бытования дворца. Оставляло желать лучшего и оформление интерьеров музея. Посетители были очень недовольны. Возмущение людей дошло до Центрального исполнительного комитета партии. Была создана комиссия, которая приехала в Алупку разбираться с ситуацией. Она решила возродить довоенную дворцовую экспозицию. В то время на ЮБК был министр культуры СССР Николай Михайлов, он помог нам вернуть почти все экспонаты музея. Вот тут уже и началась большая работа.
— Алупкинский дворец посещало много известных людей, с которыми вы встречались. Какие известные личности запомнились вам больше всего?
— Музей посетили очень многие известные люди. Особенно мне запомнилась встреча с королем Афганистана. На тот момент мне впервые удалось пообщаться с человеком настолько высокого ранга. Большое впечатление произвело на меня знакомство с политическим и государственным деятелем СССР Вячеславом Молотовым. С ним было очень интересно проводить экскурсию из-за того, что он бывал во дворце ранее и знал, как он выглядел во время конференции 1945 года. Как правило, экскурсии для таких людей я проводила в индивидуальном порядке.
— Какой экспонат во дворце вам наиболее дорог и почему?
— Очень интересный экспонат — полотно художника Сильвестра Щедрина «Гавань в Сорренто». Эту картину когда-то выиграла в лотерею в Италии Елизавета Воронцова. Вот таким интересным образом она попала во дворец. Елизавета Ксаверьевна хорошо играла на пианино. Сохранились принадлежавшие ей ноты песен венецианских гондольеров. Уже в 1980-1990-е годы у нас было много разных форм работы с посетителями, в том числе и тематические вечера. Однажды, когда этой картине исполнялось сто лет, мы и посвятили ей такой вечер. На празднике присутствовала певица Ялтинской филармонии, которая великолепно исполняла песни гондольеров. Я рассказывала историю создания этой картины, это все происходило на фоне хорошей итальянской мелодии. Из всех наших массовых мероприятий это был самый потрясающий и запоминающийся вечер. Хочется, чтобы подобные мероприятия возродили сейчас, так как это очень интересно.
— Какой период во дворце вам больше всего запомнился?
— Прежде всего, это время, связанное с воссозданием экспозиции. Немного поработав, мы получили возможность заниматься архивными данными. Нас стало волновать не только прошлое дворца, но и создание хорошего музея. Оказалось, что это не так легко, так как все архивные материалы хранились в Москве в отделе письменных источников Исторического музея. Министр культуры дал мне разрешение месяц работать в этом архиве. Это была очень важная работа, мне удалось узнать много интересной информации.
— Что подтолкнуло вас написать книгу «В окружении красоты. Воспоминания музейного работника»?
— В 2011 году мне исполнялось 80 лет. За год до этого заведующая отделом экспозиций Галина Григорьевна Филатова попросила меня написать свои воспоминания, которые связаны с воссозданием экспозиции после войны и госдачи. Уже тогда дворец начал серию музейных мемуаров, и моя книга была четвертой. Я с радостью согласилась, так как об этом периоде люди знают очень мало. Сейчас все выглядит благополучно, но для меня было крайне важно показать читателям всю степень сложности работы, которая была проделана. Ведь в этом участвовало много достойных людей. Много лет я очень дружила с ялтинской художницей Валентиной Цветковой. Как-то в простом разговоре она сказала мне, что я счастливая женщина. Всю жизнь я работала в красивых дворцах, красивых интерьерах, красивых парках, меня окружали красивые произведения искусств. Я никогда не думала об этом, просто любила свою работу и хорошо ее делала. Но ведь действительно, именно эта красота всегда мне и помогала держаться в сложные времена. Вот так и получилась моя книга.
— По вашему мнению, чего сегодня не хватает Алупкинскому дворцу-музею?
— Я считаю, что Алупкинский дворец делает очень многое. Он стал центром проведения музейных конференций. Сотрудники дворца проделали колоссальную работу по созданию новых экспозиций. Ведь дворец — это не только парадные комнаты, но и другие очень значимые выставки и экспозиции. Мне было очень приятно, когда появилась выставка «Воронцовская кухня».
— Аза Павловна, чем вы занимаетесь сегодня?
— Я член Союза художников, иногда делаю обзоры выставок. Правда редко, так как я практически потеряла слух. Раз в неделю я работаю искусствоведом-консультантом на «Поляне сказок». Там тоже интересная работа, я поддерживаю престиж музея на различных конференциях. На «Поляне сказок» меня также окружает красота — это чудесная природа и чистый горный воздух. Но, тем не менее, я постоянно вспоминаю о Воронцовском дворце, работа в котором способствовала развитию моих личных и формированию профессиональных качеств.